Николай Добролюбов - Русская поэзия XIX века. Том 2

Минуя гору за горой,
Все ждет он — скоро ль степь родная —
И вдаль глядит, травы степной
Пучок из рук не выпуская.

Встрепенись, взмахни крылами,
Торжествуй, о сердце, пой,
Что опутано сетями
Ты у розы огневой,
Что ты в сети к ней попалось,
А не в сети к мудрецам,
Что не им внимать досталось
Дивным песням и слезам;
И хоть слез, с твоей любовью,
Ты моря у ней прольешь
И из ран горячей кровью
Все по капле изойдешь, —
Но зато умрешь мгновенно
Вместе с песнею своей
В самый пыл — как вдохновенный
Умирает соловей.

Уходи, Зима седая!
Уж красавицы Весны
Колесница золотая
Мчится с горной вышины!

Старой спорить ли, тщедушной,
С ней — царицею цветов,
С целой армией воздушной
Благовонных ветерков!

А что шума, что гуденья,
Теплых ливней и лучей,
И чиликанья, и пенья!..
Уходи себе скорей!

У нее не лук, не стрелы,
Улыбнулась лишь — и ты,
Подобрав свой саван белый,
Поползла в овраг, в кусты!..

Да найдут и по оврагам!
Вон уж пчел рои шумят,
И летит победным флагом
Пестрых бабочек отряд!

Его стихи читая — точно я
Переживаю некий миг чудесный —
Как будто надо мной гармонии небесной
Вдруг понеслась нежданная струя…

Нездешними мне кажутся их звуки:
Как бы влиясь в его бессмертный стих,
Земное все — восторги, страсти, муки —
В небесное преобразилось в них!

Мысль поэтическая, — нет! —
В душе мелькнув, не угасает!
Ждет вдохновенья много лет
И — вспыхнув вдруг — как бы в ответ
Призыву свыше — воскресает…

Дать надо времени протечь,
Нужна, быть может, в сердце рана —
И не одна, — чтобы облечь
Мысль эту в образ и извлечь
Из первобытного тумана…

Кругом царила жизнь и радость,
И ветер нес ржаных полей
Благоухание и сладость
Волною мягкою своей.

Но вот, как бы в испуге, тени
Бегут по золотым хлебам —
Промчался вихрь — пять-шесть мгновений —
И, в встречу солнечным лучам,

Встают с серебряным карнизом
Чрез все полнеба ворота,
И там, за занавесом сизым,
Сквозят и блеск и темнота.

Вдруг словно скатерть парчевую
Поспешно сдернул кто с полей,
И тьма за ней в погоню злую,
И все свирепей и быстрей.

Уж расплылись давно колонны,
Исчез серебряный карниз,
И гул пошел неугомонный,
И огнь и воды полились…

Где царство солнца и лазури!
Где блеск полей, где мир долин!
Но прелесть есть и в шуме бури,
И в пляске ледяных градин!

Их нахватать — нужна отвага!
И — вон как дети в удальце
Ее честят! как вся ватага
Визжит и скачет на крыльце!

Уж побелели неба своды…
Промчался резвый ветерок…
Передрассветный сон природы
Уже стал чуток и легок.
Блеснуло солнце: гонит ночи
С нее последнюю дрему —
Она, вздрогнув, открыла очи
И улыбается ему.

Все готово. Мусикийский
Дан сигнал… сердца дрожат…
По арене олимпийской
Колесниц помчался ряд…
Трепеща, народ и боги
Смотрят, сдерживая крик…
Шибче, кони быстроноги!
Шибче!.. близко… страшный миг!
Главк… Евмолп… опережают…
Не смотри на отсталых!
Эти… близко… подъезжают…
Ну — который же из них?
«Главк!» — кричат… и вон он, гордый,
Шагом едет взять трофей,
И в пыли чуть видны морды
Разозлившихся коней.

«Ночь светла; в небесном поле
Ходит Веспер золотой;
Старый дож плывет в гондоле
С догарессой молодой…» [74]

Занимает догарессу
Умной речью дож седой…
Слово каждое по весу —
Что червонец дорогой…

Тешит он ее картиной,
Как Венеция, тишком,
Весь, как тонкой паутиной,
Мир опутала кругом:

«Кто сказал бы в дни Аттилы {150} ,
Чтоб из хижин рыбарей
Всплыл на отмели унылой
Этот чудный перл морей!

Чтоб укрывшийся в лагуне
Лев святого Марка {151} стал
Выше всех владык — и втуне
Рев его не пропадал!