Ирина Светличная - Анатомия чувств. Разбери меня по молекулам…

– Что страны жаркие, в которых
вы, так преданно, живёте,
Поют о солнце и его восходе?
Что красным цветом в небе южных стран,
Вдруг нарисует ваш широкий стан?

– Что будет новый день, и ночь, и тень,
От камня жизни и огня,
А ты живи, живи любя, живи любя…
И будет новый шанс и будет смелый шаг…

– О, Ибисы! Вам хорошо – пророки, вестники, парите,
И весть: о жизни, от меня над миром разнесите!
Что жизнь полна огня, к тем странам и морям,
К тем, где, на берегах Ресифи не повстречать меня…

Лишь лето, догорая, говорило мне:
«Беги от суеты! Беги от недруга, беги», —
Лишь осень, припадёт к ногам листвой,
Расскажет тайну мне: «Листва – всё помнит,
В землю проникая, и так из года в год», —
И вдруг прошепчет мне листва:
«Ты, сердце береги – враг слышит всё,
Твой каждый всхлип и вдох!
Лишь враг бьёт в спину, а не в грудь —
Он не заметен. Друг,
Не будет в спину бить, а лишь, изобразит испуг».
«Я память берегу твою…» – шептала осень мне.
И тихо падала листвой мне на плечо во тьме.
Тихонько сзади подойдя, шагами подразнив,
Шепнула: «Мир, не плачь, пройдут мои дожди.
И порыжеет сад, уснёт мой старый клён…
Ты потерпи. Ты подожди. Дождись его… Ты жди…».

Сиди и смотри, девочка,
Внимай, проникай в тишину этой комнаты.
Вернёшься – она будет совсем иной,
Не такой печальной, совсем не такой!
Она всегда твоя целиком и полностью,
Всегда была волшебно-детской,
Всё изложено в ней – все твои повести,
Но душа в этой комнате уже не на месте.
Она всё та же, не думай, но только
Мебель не такая захудалая и старая,
И стены – никакого отношения к детству,
Покуда, дверь перед тобой открыта, девочка —
Иди туда, куда так хочет твоё сердце!
И потолок уже не будет тем же матовым,
Белёсо-жёлтым от северного солнца.
И ты стоишь на грани перехода, я предсказываю,
Сиди и думай, девочка,
Ты не вернёшься больше в ту же комнату.

Верь в лучшее!

Крым, спасешь мою жизнь!?
Твое солнце ласкает, как его очи,
Забери у меня всю печаль,
Мне хватило, и нет больше мочи…
Забери меня вдали от горя, дай знать:
Замолчали! Враги закричали?
Крым, спаси мою жизнь и встречай —
Я скажу, ему тихо вначале:
«Не сердись, Крым, лишь мной подышал,
Он смотрел на меня и волною качал,
Он тебе свою песню ветров докричал,
Как иду по нему вся твоя,
Как пишу, я ночами…», – это знала волна…

Как песок, утекает время
сквозь теплые, южные пальцы
и страшно:
как пустоту этих дней еще
можно заполнить?
Сил бы надо набраться —
тебя снова найти и навсегда
в сердце запомнить!

Хватит соли от моря,
но не от того, что вижу,
вражеской соли в глаза —
не будет. Все дано свыше.
Я смотрю на воздух:
он раскален от нервных мыслей,
сердечных безумных амбиций…
Я вижу на песочном фоне ладони:
сквозь них утекает и воздух,
не только песочное время и мысли.

Не соскользнуть и не покинуть сердца край,
Там, где обитель есть твоя – моя,
Прощальный гул, прощальный взгляд – не нагадай!
И как на зло – всё невпопад: «Я буду, знай!».

Зажечь костры, дай Бог любви, —
Не погаси, не рань, не отпусти!
– Зачем тебе мои слова? —
Я знаю, долго ждёшь меня!

И сердце замерло в груди,
Оно устало, подожди.
Невыносимость длинных дней,
Необратимость чувств, потерь…

«Сколько дней сочтено?» – Я не знаю! —
«Златоглавою ль будешь Москва?
Или, может, уже не такая?», —
Я иду и не помню себя!

И по набережной, и по Арбату:
«Почему мне не люба была?
Неужели участь такая,
На тебя в своё время легла?».

Вспоминаю тебя, вспоминаю,
Меня манят твои берега,
Ты теперь мене стала родная,
Златоглавою будешь, Москва!

Всколыхнутся, затянут события,
И затянет любовь вновь твоя,
Я ее совсем и не знала,
До встречи тебя и меня.

И уводит меня вдоль тех улиц,
И заводит в такие места,
Где нет речи мне о свободе,
Нет свободы мне, Сердце – Москва!