Ирина Светличная - Анатомия чувств. Разбери меня по молекулам…

«Скажи мне, город лабиринтов и снов:
Это всё были мои выдумки и игра?», —

Как же будет мне нелегко!
О, мой Бог, мне одиноко так!

Новые улицы старого города:
«Я буду ли той, какой меня видел Бог?!», —

Ты открывал мне на этот мир глаза,
Но я люблю тебя больше, чем ты предположить бы мог…

Я готова забыть всё сплетни с бумаг,
Те новости, что ветер сдует скоро и так!

Мне новые улицы станут родными,
Если сердце выдержит этот газетный брак.

Мы рвем беспощадно душу словами,
И целимся в сердце поступками…
И совершенно случайно,
Прямо в цель попадаем:
Умираем, себя обвиняя,
Бросаем, сдаемся, кидаем…

***

Ветер в пустыне – я посредине её,
Цвета солнца бьются локоны в окно,
Цвета моря вглядывались в песок глаза,
Я такого цвета – не увижу больше никогда!
Никогда – когда утихнет буря, буря из небесного песка?
Но зато уже не крутит эта тяжкая тоска…
Затаскалась, затаилась, затуманилась слеза,
В море тёплом утонули потускневшие глаза…

Я стою посредине пустыни, пустыннее пустыни любой,
Самой ветреной, глухой. Дует ветер беспощадный и злой.
Мои локоны цвета пустыни намотал себе на локоть этот Змей:
Я стою параллельно в море, самом солёном из солёных морей,
А мечты растворились в синих, самых синих из глаз,
И не жаль мне для вас, Дамы и Господа больше фраз!
Пользуйтесь, учитывайте, просчитывайте их всегда…
Для того, чтобы не стоять вам никогда,
Одиноко посредине пустыни, пустыннее пустыни любой,
Самой ветряной, глухой…

Из веры той, что на дороге,
Не бросить и не променять,
Остались та, что вера в Бога,
И вера лишь в любовь, как Бога благодать.

Я никому так верить больше не желаю,
На веру в дьявола твою не променять,
И ту любовь, что сердце оживляет,
В ту высшую любовь, лишь веры не отнять…

Сколько бы, не спорили люди,
Но любовь будет в жизни – одна.
Были те, кто сердца касался,
Но не крал его на века.

Сколько слёз же ненужных,
Людям лить вновь пришлось,
Но любовь же, не обессудьте,
Будет вечной – на то и любовь.

И не спросит взаимной отдачи,
И не будет рубить сгоряча,
Не отпустит и жить будет дальше,
Горечь слёз, не внимая, любя!

По накатанной, по прямой, по старой:
Мчится поезд, на перегон – самолет.
Что же, Бог мой, от жизни надо,
Как не взгляды на пряди волос!?

Золотой, как рожь мой волос,
Синие – неба глаза,
Знал бы, что Господь меня создал,
Для того, чтоб смотреть на тебя.

Чтоб любить и быть любимой,
Чтобы верх твоих мыслей внимать,
Чтобы слышать речи немые,
Чтобы мне тебя обнимать.

Не закрывай глаза, ты, странный мир:
Да – это я, ты ведь, в таких нуждался и просил?
Все время возносил на трон тех,
Кто невинных предавал, косил,
Их отдавая бреду, оставлял без сил…

Мир, целый мир, мимо меня ходил,
И только лишь через глаза ребенка,
Мне веру вновь в себя вселил,
И только лишь через Твои уста:
Мне дальше жить дал, мне вас дарил…

***

Во мне выживала любовь,
Во мне оставалась вера,
Во мне рождалось вновь,
Все то, что так трепетно пело…

Te Amo…

Эти замороженные ягоды надо мной висят:
Поднимешь голову и не опускай впредь!
Замороженные чувства на меня:
От всего: от беды и сумы – в тень.

Ты рисуешь красками любви их застывший вид:
«Замирай, мой милый так, когда видишь меня!», —
А, покуда, мне не угнаться, за тобой, любя,
То земля, воскресного дня притянет в твердь.

Утро. И все превратится в туман,
Дымным облаком будут мечты,
Лишь немного защитят от огня
Нашей тайной друг к другу любви…

– Красные ибисы, куда же вы летите?
Какие вести, вы со мною в такт кричите?
Над кем сегодня вы, замедлив ход, парите?
Что так с надеждой голосите?

– Что будет жизнь ещё, поймите,
Что будет рис в полях ещё расти!
Что будут водами по самые края
Налиты в полдень реки и моря!