Наталья Куракина - Если до осени. Стихи

А если я люблю – то ясен труд
И новый непроверенный маршрут,
И тот, кто рядом, светел и любим,
Я тоже расцветаю вместе с ним.

Рот открывши невпопад,
Задалась вопросами…
Тех, кто много говорят,
Не бросают – бросили.
И в дремучей слепоте
Луч пробился в памяти…
Это мы – совсем не те…
Так… с тобой… А надо ли?
Легче – лишнего сказать,
В торопливой грешности —
А потом – спасибо за…
Да какого лешего?
Враг мой – он же мой язык-
Легче перечёркивать
Им, что было – напрямик —
Светлое, не чёрное…

Февраль приснился. И ты – со мной,
И лёгкой печали след.
И я у тебя в гостях – за стеной,
И нашей разлуки нет.
Друг – это тот, к кому на ночлег.
А утром неслышно он
Ступает. Чтоб не запутать след
И не нарушить сон.

Здравствуй. Вот мы и увиделись.
Тайный знак переходя,
Ты сказал мне: «Это вымысел —
То, что любишь ты меня.»
Ты сказал – была ослепшею
И осталась таковой…
Чувства, мысли неокрепшие —
И – слепа моя любовь.

Знаю – дела, дела…
Помню – снега, снега…
Одна – не уберегла,
Другая – просто ушла,
Третья – с чужим, с чужой
Осенью. Где уж мне?
Чтоб – голова с головой,
Чтобы – рука в руке…

Я много отдала б за повторение,
За сонный след, за жар и смутный день,
Тебя – вдали, и – близкого – у стен, —
Где мы с тобой остались на мгновение.
Ха! – говорю тебе. Ха!
Я живу без тебя и не плачу.
Я же знаю – могло быть иначе.
Не устроилось. Чепуха.
Не сложилось. Не выцвело! Ха!
Да зачем я тебе, в самом деле.
Я без сказки прожить не сумею.
А без пьесы – смогу. Ерунда…
Ты – такой… да и не без греха
Я сама. Но какая неделя
Выдаётся… и месяц, и время
Всесезонное бьётся в стихах, —
Это лучше, чем биться в долгах,
Что друг другу отдать не успели…
Что же я о тебе, в самом деле,
Что же я о себе… Суета…

Сочини, сочини, позови меня в гости напрасно,
В этот холод осенний, в степной предвечерний уют,
И мятежному чуду на какое-то время предамся,
Только листья и ветер моё настроенье поймут.
Ты придёшь не однажды. Вот нежная нота сомненья,
Что ведёт и ведёт по неясной дороге строки.
Только я не могу называть тебя стихотвореньем,
Но и всё ж понимаю, какие ты пишешь стихи.

«Прекрасно воспитан» – подумала в детстве о нём.
«Несносный ребёнок» – сказал мне он лет через тридцать.
Подобное вряд ли могло бы мне даже присниться.
Я – верная, дикая, странная, мы – не вдвоём,
Но нам всё известно, что в жизни могло бы случиться.

Теперь вот настоящий паритет,
И, несомненно, если дальше – ближе.
А я тебя не слышу и не вижу,
Но соприкосновенья больше нет
Похожего. Не правда ли, не сон?
И, если люди чувствуют друг друга,
Неважно, по какому длится кругу
Их мерный бег вхожденья в унисон.

Никогда с тобой – ведь это значит —
То же значит, что и навсегда.
Когда лик любви лицо не прячет,
Зеркало – бегущая вода
Времени. У времени спросила,
Что же изменилось с давних пор.
Но река спасенье не сулила.
Был печален новый разговор.

Часы показывали «поздно».
И так был душен этот мир,
Как будто выкачало воздух
Дыханье мёртвых чёрных дыр.
Мелькали, как в кино старинном,
Сюжеты пепельного дня,
Однообразные картины…
Скажите, как зовут меня?
Был скуден свет. И в жутких ритмах, —
А просто в будних скоростях
Кружили люди по орбитам,
Заметив время на часах.
Всё делало свою работу,
И, если было что не так,
То кто-то, подавив зевоту,
Махал рукой: «Плевать – пустяк!»
Пустяк – и жгли планету войны.
Пустяк – теряли сыновей.
Пустяк – и жили, недостойны,
И даже звания людей.

Оценил по достоинству и —
Исчез навсегда.
Ты моей длинной повести
Искренняя глава.
Смайлик – он же не Машенька
И совсем не медведь
Если даже привяжется,
Он не будет реветь.