Эдуард Багрицкий: Стихотворения и поэмы

У стремени стального
Рыдала мать моя:
«Куда ты едешь снова,
Родимое дитя?
Не топтана, не хожена
Степная сторона,
Бандитами обложена
Степная сторона…
Коль будет бой — укройся
В траву, в зеленый свет…»
«Ой, мать моя, не бойся! —
Я говорю в ответ. —
До командира взвода
Уж дослужился я, —
Из тульского завода
Винтовочка моя.
Объезженный, обученный
Moй коник вороной.
Он за Махной гонялся
По стороне стенной.
А если пули злые
Мне в сердце попадут, —
Товарищи лихие
Взамен меня пойдут.
Не плачь же, мать родимая,
Не бейся головой,
Страна моя, сады мои
Лежат передо мной».

Лежит мои любимый на черной земле,
В крови его шапка и руки в золе.
Не встать ему больше, не сесть на коня,
Сгинет, как трава, и не вспомнит меня.
В зеленом долу соловейка поет.
Мой муж целый день починял пулемет.
За черной тачанкой согнулся ковыль,
И нет никого. Только ветер да пыль.
Ой, степь моя, степь, неоглядная ширь,
Могильщик-орел, партизан поводырь.
Он сгорбился чертом над черным холмом,
Хохол подымает да машет крылом.
Лежат наши дети в холодных степях,
Любимые спят в голубых ковылях,
Отцы потонули в днестровской воде,
Веселых мужей не разыщешь нигде.
Лети ж моя песня над тихой водой,
Столкнись моя песня с зеленой звездой,
Рассыпься словами, нырни в тишину,
Взлетая, как чайка, с волны на волну.

Мы спим у пулемета,
Ночуем у костра.
Веселая работа —
От ночи до утра…
Крестьянин и рабочий —
Освобожденный труд —
Встают в пожарах ночи,
И поезда ревут…
Вперед! Простор огромен
Ветра гудят в ушах…
Вперед, за пламя домен,
За счастье наших шахт!
За пашу гибнущую рожь
Даешь Деникина, даешь!
От пасмурной Сибири
До ясного Днестра —
Мы спим у пулемета,
Ночуем у костра.
Качаемся на седлах,
Идем — к звену звено,
Бьем офицеров подлых
И хитрого Махно…
За кровь, за гибнущую рожь —
Даешь Деникина, даешь!..

Горит Украина, кричит Украина, —
Могильщик-орел на кургане стонет!
По мертвой степи забелели кости,
Ветер волну по лиманам гонит.
Припадают матери к земле кровавой, —
Сыновья убиты и не зарыты.
Кто вспомнит о них? кто споет им славу?
На черных могилах стучит копыто!..
Ой, нету хлеба! ой, нету воли, —
Разбиты сохи, сломались грабли!..
Махно гуляет в родимом поле —
Горелку пьет да играет саблей.
Махно сосет твою кровь густую,
Ой, Украина, моя Украина!
Дочь обнимает, отца убивает,
К черным делам подстрекает сына.
Гей, собирайтесь, добрые люди!
Ружья берите — коней топите,
Плите в леса, залегайте в травы,
Махно разбейте и прогоните.

С Карпат на Украину
Пришел солдат небритый,
Его шинель в лохмотьях
И сапоги разбиты.
Пропахший мглой ночлегов
И горечью махорки,
С георгиевской медалью
На рваной гимнастерке,
Он встал перед простором
На брошенном погосте.
Четыре ветра кличут
К себе солдата в гости.
Взывает первый ветер:
«В моем краю хоромы,
Еда в стеклянных бочках,
В больших машинах громы;
Горит вино в стаканах,
Клубится пар над блюдом…
Иди! Ты будешь главным
Над подневольным людом!»
Второй взывает ветер:
«В моем краю широком
Взлетели кверху сабли,
Рванулась кровь потоком,
Там рубят и гуляют,
Ночуют под курганом…
Иди ко мне — ты будешь
Свободным атаманом!»
Взывает третий ветер:
«Мой тихий край спокоен,
Моя пшеница зреет,
Мой тучный скот удоен.
Когда закроешь веки,
Жена пойдет за гробом…
Иди ко мне — ты будешь
Достойным хлеборобом».
Кричит четвертый ветер:
«В моем краю пустынном
Одни лишь пули свищут
Над брошенным овином.
Копытом хлеб потоптан,
Нет крова и нет пищи…
Иди ко мне — здесь братья
Освобождают нищих».
Кружат четыре ветра.
Трубят. Листву взметают.
Стоит солдат и толком,
Куда пойти, не знает.

Туманом поле полнится,
Качаются цветы,
Нам в темя светит солнце
С горячей высоты.
Мы нынче в путь суровый,
В далекий путь идем, —
Идем за Примаковым,
Червоным казаком…
Мы саблями добудем
Такой веселый мир,
Где подневольным людям
Раскинут пышный пир.
Деникина мы скинем
С расшитого седла,
Петлюру опрокинeм
Мы посередь села.
Тревожней нету часа,
Чем этот грозный час!
Послушаем Тараса.
Что говорит Тарас?
Навстречу мчатся пули —
Пчелиный звонкий дождь.
Послушаем, что скажет
Наш сивоусый вождь!
Не ведающий страху,
Забыв былую лень,
Кудлатую папаху
Он сдвинул набекрень;
Усы он расправляет,
Стирает пот с лица,
Берет он саблю молча
У мертвого бойца;
И, закружившись в гике,
Летит в густую пыль,
Летит на вражьи пики,
В серебряный ковыль…

В пищей хате крепостного
В сумерки степные
В первый раз открыл я очи,
Закричал впервые.
Хлопцем бегал я на речку,
Пас гусей, купался,
Ящериц ловил под тыном,
С панычами дрался…
Пап Василий, наш хозяин,
Выйдет на террасу,
Кофе пьет и трубку курит,
Возглашает басом:
«Геи, Тарас! Чего ты робишь?..»
Я же на бумаге
Угольком рисую хаты,
Вишни да овраги…
Сам не знаю, как случилось,
Прямо как зараза
Это действует: увижу —
Нарисую сразу…
Дьяк меня линейкой лупит, —
Видно, в этом мире
Не уйти от часослова,
Не избыть псалтыри!
И зубрю. И задыхаюсь
От зубрежки этой…
Мой наставник выпьет… Я же,
Вставши до рассвета,
Побреду в пустую хату,
Где лежит покойник,
Где горит свеча и баба,
Скинувши повойник,
Голосит, что есть запалу…
Я же дело знаю:
Притулюсь к стене и тихо,
Тихо зачитаю…
Бублик бросят мне за это, —
Я и тем доволен…
Скука в хате! Я из хаты
Выбегаю в поле…
Так неделя за педелей
Протекает. Снова —
Скука, крепостное детство
Тянется сурово…

Так вот и ходит Тарас Шевченко
По умирающим, словно дьякон.
Хочется мир повидать как надо,
Хочется рассмеяться громко —
И на случайном куске бумаги
Нарисовать, что сегодня видел…
Дьякон с приятелем пьют весь вечер,
Гонят Тараса в шинок за водкой,
Песни поют, сопят и бранятся…
Вот напились, положили морды
В лужи на скатерти и заснули…
Дедовский дух загудел в Тарасе —
Дух запорожцев, казачья воля…
Свечка мигает. Бутыль трясется.
Муха жужжит, ударяясь в стекла…
Тарас осторожно снимает брюки
С дьякона. (Спит. Ничего не слышит…
Хоть растерзай — не пошевелится.)
Тихо. Тарас подымает руку
С веником розог — и вдруг, с размаху,
Как обожжет, как ударит сверху…
В кровь! Просыпается дьякон.
Очи медленно раскрывает…
«Дьявол, что это значит?»
(Он снизу) голый,
Ноет пониже спины… Проклятье!..
Спит собутыльник, уткнувшись мордой
В лужу, в надтреснутые стаканы…