Бенедикт Лифшиц - Полутораглазый стрелец

Одну из глав «Полутораглазого стрельца» Бенедикт Лившиц начал словами: «Литературный неудачник, я не знаю, как рождается слава». Действительно, слава к нему так ни разу и не пришла. Даже в пору самых громких выступлений футуристов его имя звучало скромно. Он никогда не занимал место в первых рядах поэзии. Писал скупо, книги его выходили ничтожными тиражами и, кроме переводов, не переиздавались. Сам его облик двоился, потому что из-за недоступности большинства книг трудно было связать воедино работу поэта, переводчика, мемуариста. Трагическая гибель в 1938 году погрузила его имя в полузабвение.

Этот однотомник впервые достаточно полно и разносторонне представляет Бенедикта Лившица. Все, что он написал, нераздельно стягивается к одному центру - личности автора, талантливого и оригинального поэта.

Привыкшая мыслить категориями школ современная ему критика связывала его то с символизмом, то с футуризмом, то с акмеизмом. Бенедикт Лившиц, за исключением кратковременного участия в выступлениях футуристов, ни к какой школе, по сути, не принадлежал.

Его глубоко занимали общие вопросы жизни, отношения Востока и Запада, судьбы искусства. В центре его поисков - философская проблематика, стремление к синтезу, попытка создать такую поэтическую систему, такой инструмент творческого познания, который бы помог не только поставить, но и разрешить коренные вопросы бытия.

Для поэзии это, конечно, была непосильная задача. Но, ставя ее, Бенедикт Лившиц питал свою поэзию философской мыслью, напряженностью поиска и постижения, придавал ей тот высокий витийственный пафос, который четко выделяет его среди современников.

В 1987 году исполнилось сто лет со дня его рождения. Все лучшее, что написал Бенедикт Лившиц, сполна возвращается к читателю. Знакомство с его книгами обогащает наши представления о русской культуре XX века.

Адольф Урбан

1. ФЛЕЙТА МАРСИЯ

Да будет так. В залитых солнцем странах

Ты победил фригийца, Кифаред.

Но злейшая из всех твоих побед -

Неверная. О Марсиевых ранах

Нельзя забыть. Его кровавый след

Прошел века. Встают, встают в туманах

Его сыны. Ты слышишь в их пэанах

Фригийский звон, неумерщвленный бред?

Еще далек полет холодных ламий,

И высь - твоя. Но меркнет, меркнет пламя,

И над землей, закованною в лед,

В твой смертный час, осуществляя чей-то

Ночной закон, зловеще запоет

Отверженная Марсиева флейта.

2 . ЛУНАТИЧЕСКОЕ РОНДО

Как мертвая медуза, всплыл со дна

Ночного неба месяц, - и инкубы,

Которыми всегда окружена

Твоя постель, тебе щекочут губы

И тихо шепчут на ухо: луна!

Облокотясь, ты смотришь из окна:

Огромные фаллические трубы

Вздымаются к Селене, но она -

Как мертвая медуза…

И тонкий запах лунного вина

Тебя пьянит… ты стонешь: на луну бы!

Но я молчу - мои движенья грубы…

И ты одна - в оцепененье сна -

Плывешь в окно, бледна и холодна, -

Как мертвая медуза.

3. ПЕРВОЕ ЗАКАТНОЕ РОНДО

Когда бесценная червонная руда

Уже разбросана по облачным Икариям,

И в них безумствует счастливая орда

Златоискателей, и алым бестиарием

Становится закат, для нас одних тогда

Восходит бледная вечерняя звезда,

И в синей комнате, расплывшейся в аквариум,

Мы пробуждаемся… «Ты мне расскажешь?» -

«Да…

Когда…

Но ты не слушаешь!» - «Ах, я ушла туда,

Где реет хоровод по дьявольским розариям,

В лощины Брокена…» - и к нежным полушариям

(Сам Леонард на них оставил два следа)

Прижав мою ладонь, лепечешь без стыда:

«Когда?»

4. ВТОРОЕ ЗАКАТНОЕ РОНДО

О сердце вечера, осеннего, как я,

Пришедшая сказать, что умерли гобои

За серою рекой, - немого, как ладья,

В которой павшие закатные герои

Уплыли медленно в подземные края!

Ты все изранено: стальные лезвия -

Ах, слишком ранние! - возникли над тобой и

Моим - Офелии, - и кровь твоя - моя,

О сердце вечера!…

Изнеможденное, темнеешь ты, лия

Рубиновую смерть на гравий, на левкои,

За мною следуешь в безмолвные покои,

И вспыхивает в них кровавая семья

Забытых призраков, зловеще вопия

О сердце вечера!

5. ПРОВИНЦИАЛЬНОЕ РОНДО