Елена Крюкова - Сотворение мира

Дай гляну в сведенное мразом лицо:
Морщинами — топи да копи
Да тьма рудников, где мерзлотным кольцом —
Посмертные свадьбы холопьи.

Россия моя! Меня выстрел сразил,
Шатнулся мой конь подо мною,
И крест золотой меж ключиц засквозил
Степною звездой ледяною…

И я перед тем, как душе отлететь,
Увидел тебя, Голубица:
В лазури — церквей твоих нежную медь,
Березы в снегу, как Жар-птицы!

Увидел мою золотую жену,
Что пулями изрешетили,
Узрел — из поднебесья — чудо-страну,
Что мы так по-детски любили!

Узрел — домны, баржи и грузовики,
Цеха, трактора да литейки:
Народ мой, страданья твои велики,
Да сбросить вериги посмей-ка!

Тебя обло чудище в клещи взяло —
И давит суставы до хруста…
И дух отлетел мой.
И Солнце взошло.
И было мне горько и пусто.

За веру, за Родину и за Царя
Лежал я в январской метели,
И кочетом рыжим горела заря
Над лесом, лиловее Гжели!

А я полетел над огромной землей —
Над Лондоном, Сеною, Фриско…
Но вышел мне срок! Захотел я домой!..
И вновь заискрились так близко

Увалы, отроги, поля во грязи…
Вот — вымерший хутор: два дома
Во яхонтах льдов — слез застылых Руси…
Вот — в церкви — пивнушка… О, Боже, спаси:
Знакомо все — и незнакомо!

Детишки молитвы не знают… и так
Отборным словцом щеголяют…
Гляди же, душа, мой исплаканный зрак,
На брата-ефрейтора, что, нищ и наг,
В миру с котомой костыляет!

На девок панельных. На хлестких купцов.
На жирных владык в лимузинах.
На черных чернобыльских вдов и вдовцов.
В ночлежный декор магазинов.

Не плачь, о душа моя, твердо гляди
На храм, что сожгли сельсоветы, —
Теперь над ним чистые стонут дожди,
В ночи — светляками — кометы…

Гляди — вот под ветрами трактор гниет…
Раскопы пурга обнимает…
Гляди, о душа, — твой великий народ
Без Бога живот свой умает!

Кто это содеял?! К ответу — кого?!..
Я всех назову поименно.
Я шашки и сабли рвану наголо —
За Ад наш трехсотмиллионный!

В толпе Вавилонской сплелись языки,
Ослабились древние крови —
Гляди же, душа, с межпланетной тоски,
Как дула здесь наизготове!

Ах, долго гремел репродуктор в пурге,
Трепались в ночи транспаранты —
Намаслен уж ствол, и винтовка — к ноге! —
Опричники, тля, оккупанты…

Так! Все, что здесь было, — великая ложь!
Но, Боже! Я верую в чудо
Твое! Я люблю тебя! Ты не умрешь,
Красавица, кляча, паскуда,

Век целый тащившая проклятый воз,
Блудница, царица, святая, —
И я, офицер, зревший кровь и навоз,
Скитавшийся между блистающих звезд,
Мальчонкой — к буранам седеющих кос,
К иссохлой груди припадаю.

— Тише, пес мой сеттер!..
Очень сильный ветер…
Нос твой — ветер жадно пьет,
Хвост твой — ветер бьет и бьет…
Собака моя, собака —
Рыжий Огонь из мрака…
Я — Мрак тобой подожгу!..
…Не смогу.

Темные флаги на землю легли,
Плоть городскую укрыли.
А в снеговой ювелирной пыли
Рынка врата — будто крылья.

Ночью смыкаются эти крыла.
Крытые спят павильоны.
Днем тут держава войною прошла —
Грубых сапог батальоны.

Следом от шины впечатался Путь
Млечный — в поднебесья деготь…
Рынок! Тебе зацепился за грудь
Птичий обломанный коготь —

Вот он, малявка, пацан, воробей, —
Смерть надоели подвалы,
Где среди взрослых и грозных людей
Шкетья судьба ночевала!

Шел он да шел, без суда, без следа,
Сеттер к нему приблудился…
Рынок! Пристанище ты хоть куда,
Коль ты щенятам сгодился!

Сбить на морозе амбарный замок —
Плевое дело, игрушка!..
Пахнет свининой застылый чертог,
Медом, лимоном, петрушкой…

Запахов много — все не перечесть!..
Ящик — чем хуже перины?!..
Сеттер, огонь мой, — скулишь, клянчишь есть,
Носом толкаешь корзину…

Все здесб подъели, в прогнившей стране.
Все подмели подчистую.
Всю потопили — в дешевом вине —
Голода силу святую.

Гладит малец одичалого пса.
Тесно прижмутся друг к другу
В ящике из-под хурмы… Небеса,
Сыпьте арахисом — вьюгу!

Сыпьте им яркою радугой — снег,
Сахар капусты — с возов и телег,
Кровь помидоров — из бака!..
Медом стекает по скулам ночлег…
В ящике, маленький, спи, человек,
Спи, заревая собака.