Наталья Патрацкая - Стихотворения Часть 2

Королевы, псы и слуги,

Силачи любых времен,

И крестьянин рядом с плугом,

И величие имен.

Круг за кругом, год за годом,

Солнце всходит над землей,

Изменяется погода,

А портниха за иглой.

Что-то вечное в процессах:

Тот герой, тот господин,

Есть придворные, принцессы,

А мудрец всегда один.

Звездочет и лекарь, повар, -

Без них просто нет и стран,

Разный век и разный говор,

Кто – ученый, кто – профан.

Счастлив кто? Скажите люди?

Сколько стран! Людей! И лет!

Где тепло, где холод лютый…

Кто живой, а кто скелет.

Жизнь проходит по цепочке,

Сквозь любые времена,

И весной припухнут почки,

Осень даст нам семена.

Удивленно – обаятельный,

Провожал ее домой,

Защищал от неприятелей,

Только сам стал домовой.

Импозантно – привлекательный,

Он сидел, как истукан,

С лицом белым, цвета скатерти,

Пил свидания стакан.

Осмелевший – занимательный,

Он коснулся нежно рук,

Руки волосы косматили,

Те касались странно брюк.

Опьяненный – затуманенный,

Поднял женщину с колен,

И вскричал, как будто раненый,

И попал в любовный плен.

Размягченный – расторможенный

Долго нежно целовал,

Был невольно размороженный,

И любил за валом, вал.

Огорченно – растревоженный,

Оставлял ее одну,

Был любовью обезвоженный,

Уходил один во тьму.

Карета подана к успеху,

Флобер, Анри и старый мир,

И цугом кони мчатся к веку,

Иль из того, где все ампир.

Все дамы в шляпах с кисеею,

Поля у шляп, вместо очков,

И ленты газа вьют змеею,

И право, меньше стариков.

Кареты, стеганые тканью,

Летят по пыльной мостовой,

И самоцветы в них сверкают,

На платьях, с пышною канвой.

И дамы в этих пышных платьях,

Читают лирику стихов,

Улыбками надежды платят,

Тем, прибавляя женихов.

Герой Флобера ищет счастья,

Пешком бульвары, обходя,

Но дамы с книжками не часты,

За ними слуги так следят.

Чистота холодных звонких улиц,

Первый холод осени дрожит,

И дома, как нежный теплый улей,

Осень зимний холод ворожит.

Холод, сквозь небесные потоки,

Устремился в чащу наших душ,

Где зимой все высказаны сроки,

Где судьба, как вечный, мокрый душ.

И морозит, стеклами по лужам,

И искрятся блики в тишине,

Нет, еще не заглянула стужа,

Звезды замерзают в вышине.

Город спит под тайнами столетий,

Тайны замерзают – не раскрыть,

А бывают тайны, словно плети,

Мерзлотой морозной мир укрыт.

Светят нам небесные светила,

Утомленно в телескопе линз,

Чернота ночная чем-то мила,

На замерзших лужах звездный блик.

Первым снегом занесло слова плохие,

Под снегами – потерялись адреса,

Улыбнулись люди, разные такие,

И замерзла набежавшая слеза.

Первый снег – меняет быстро всю одежду,

Он вытаскивает шапки, сапоги,

И замерзнут с южных стран – одни невежды,

От морозца, в первый снег они легки.

Первый снег кружится нежно и прилежно,

Очень легкий, белый призрачный такой,

Он потом, как искореженный валежник,

А в начале – вызывает мир, покой.

Пойду опять своей дорогой,

Мне в ней уютно и тепло,

Не оббиваю я пороги,

Люблю я тихий стиха слог

Забуду рецы сольных песен,

Забуду все, что не со мной,

Забуду критику из лести,

Забуду холод я зимой.

Он мне, как друг, он мне и радость,

Он воды мощные морей,

Мой милый слог, такая сладость,

Что я лечу к нему скорей.

Пройду дорогой рифм свободной,

Без всех уступов цен и рец,

Иначе будет сердцу больно,

Иначе чувствам всем конец.

Влетаю с рифмами я к небу,

Я с ними по лесу брожу,

Мне с ними ведом, мир неведом,

Я в них сама себя скажу.

А на крыльце – боярыня – Агаша,

В расшитом бисером красивом сарафане,

Она с утра ругала все Парашку,

За то, что пропустила вечор франта.

Так скучно в девках, жить на иждивенье,

И маменьку, и папеньку просить,

Какое с ними может быть веселье,

Опять еще и дождик моросит.

И хочется боярышне на волю,

В кибитке да на тройке полететь,

Подружки нет, и замужем, год что ли,

И стала уж Агашенька полнеть.

Еще ей приглянулся кузнец Прошка,

Красавец и силен не по годам,

Скорее бы снежочек да пороша,

Так с девками, на свечках погодам.