Илья Эренбург - Стихи

И кто узнает розовую пыльцу

На хоботке прореявшей пчелы?

Январь 1922

Илья Эренбург. Стихотворения и поэмы.

Новая библиотека поэта.

Санкт-Петербург: Академический проект, 2000.

Нет, не сухих прожилок мрамор синий,

Не роз вскипавших сладкие уста,

Крылатые глаза – твои, Богиня,

И пустота.

В столице Скифии дул ветр осенний,

И лишь музейный крохотный Эол

Узнал твое вторичное рожденье

Из пены толп.

Сановные граниты цепенели,

И разводили черные мосты.

Но ворох зорь на серые шинели

Метнула ты.

Я помню рык взыскующего зверя,

И зябкий мрамор средь бараньих шкур,

И причастившийся такой потери

Санкт-Петербург.

Какой же небожитель, в тучах кроясь,

Узлы зазубренным ножом рассек,

Чтоб нам остался только смятый пояс

И нежный снег?

Январь 1922

Илья Эренбург. Стихотворения и поэмы.

Новая библиотека поэта.

Санкт-Петербург: Академический проект, 2000.

Страшен свет иного века,

И недолго длится бой

Меж сутулым человеком

И божественной алчбой.

В меди вечера ощерясь,

Сыплет, сыплет в облака

Окровавленные перья

Воскового голубка.

Слепо Божие подобье.

Но когда поет гроза,

Разверзаются в утробе

Невозможные глаза.

И в озерах Галилеи

Отразился лик Слепца,

Что когтил и рвал, лелея,

Вожделенные сердца.

Но средь духоты окопа,

Где железо и число,

Билось на горбе Европы

То же дивное крыло.

Январь 1922

Илья Эренбург. Стихотворения и поэмы.

Новая библиотека поэта.

Санкт-Петербург: Академический проект, 2000.

Есть задыханья, и тогда

В провиденье грозы

Не проступившие года

Взметают пальцев зыбь.

О, если б этот новый век

Рукою зачерпнуть,

Чтоб был продолжен в синеве

Тысячелетий путь.

Но нет – и свет, и гнев, и рык

Взнесенного коня,

И каждый цок копыт – разрыв

Меня и не меня.

И в духоте таких миров

Земля чужда земле.

И кровь марает серебро

Сферических колец.

Нет, не поймет далекий род,

Что значат эти дни

И дикой рыбы мертвый рот,

И вместо крыл плавник.

Январь 1922

Илья Эренбург. Стихотворения и поэмы.

Новая библиотека поэта.

Санкт-Петербург: Академический проект, 2000.

Остались – монументов медь,

Парадов замогильный топот.

Грозой обломанная ветвь,

Испепеленная Европа!

Поникла гроздь, и в соке – смерть.

Глухи теперь Шампани вина.

И Вены тлен, Берлина червь -

Изглоданная сердцевина.

Верденских иль карпатских язв

Незарастающие плеши.

Посадит кто ветвистый вяз,

Дабы паломника утешить?

В подземных жилах стынет кровь,

И колосится церковь смерти,

И всё слабей, всё реже дробь

Больного старческого сердца.

О, грустный куст, ты долго цвел

Косматой грудью крестоносца,

Звериным рыком карманьол,

И на Психее каплей воска.

Светлица девичья! Навек

Опустошенная Европа!

Уж человечества ковчег

Взмывают новые потопы.

Урал и Анды. Темный вождь

Завидел кровли двух Америк.

Но как забыть осенний дождь,

Шотландии туманный вереск?

Январь 1922

Илья Эренбург. Стихотворения и поэмы.

Новая библиотека поэта.

Санкт-Петербург: Академический проект, 2000.

Звезда средь звезд горит и мечется.

Но эта весть – метеорит -

О том, что возраст человечества -

Великолепнейший зенит.

О, колыбель святая, Индия,

Младенца стариковский лик,

И первый тиск большого имени

На глиняной груди земли.

Уж отрок мчится на ристалище,

Срывая плеск и дев и флейт.

Уж нежный юноша печалится.

Лобзая неба павший шлейф.

Но вот он – час великой зрелости!

И, раскаленное бедой,

Земное сердце загорелося

Еще не виданной звездой.

И то, во что мы только верили,

Из косной толщи проросло -

Золотолиственное дерево,

Непогрешимое Число.

Полуденное человечество!

Любовь – высокий поводырь!

И в синеве небесных глетчеров

Блеск еретической звезды!

Январь 1922

Илья Эренбург. Стихотворения и поэмы.

Новая библиотека поэта.

Санкт-Петербург: Академический проект, 2000.

Из земной утробы Этновою печью

Мастер выплеснул густое серебро

На обугленные черные предплечья

Молодых подручных мастеров.

Домна чрева средь былого буерака.

Маховое сердце сдвинуло века.

И тринадцатым созвездьем Зодиака

Проросла корявая рука.

Первая жена, отдавшаяся мужу,