Вадим Алексеев - Хорхе Луис Борхес. Алгорифма

Траурная речь Борхеса в форме сонета ценна тем, что утешает в минуту скорби. Сонет – форма выспренняя, а в траурной речи уместна искренняя простота. Великий лирик нашёл слова, примиряющие эти два взаимоисключающих качества. Безгрешный, но умерший ребёнок и грешные, но живые взрослые порождают драматический контраст, который Борхес усиливает, отсылая через необходимость срифмовать "усопшей-особ шей" к поэме в прозе Бодлера "У каждого своя химера". При этом слово "шея" тоже употреблено иносказательно. "Отец дваждений" – это перифраз прозвища "Лукавый". Им Борхес удостаивает Бодлера. Неожиданно эффектно звучит неологизм "небоогибло", образованный от сложения смыслов "огибать" и "небо". Благодаря акустическому рефрену "-гибло" он звучит трагично и тоже траурно, но при этом ему присуща некая барочная красота. Воистину поэт, владеющий алгорифмой, подобен Адаму, наделяющему в Едеме вещи именами.

Борхес тщательно избегает упоминания имени Бодлера, однако состязается с ним (точнее – с собою самим) в сонетном восхвалении котов, а эту тему в европейской лирике открыл Бодлер (смотри его стихотворения "Кот", "Кошки"). Великую традицию продолжил и я. Вот два стихотворения, бескорыстно посвящённые мною актрисе Ренате Литвиновой:

У киношной кошки

Шейка, ушки, ножки.

Любит она греться,

Сидя на окошке!

С ней бы потереться…

Но попробуй встреться!

У меня же блошки…

Бог, не поскаредься!

Я ей понарошке

Стих свой вместо брошки

Подарю – смотреться

Ух будет на крошке.

Киска, не передься…

У кота есть рожки!

Киник, он не киноман,

Но их киношная кошка

Прыгнет, конечно, в окошко

И у них будет роман.

– Кто ты, мираж, глаз обман?

– Нет, я реальна немножко.

Ой, что у вас это, блошка?

– Семечко-белый туман…

Киска, я гашишеман.

Можно мне, только немножко,

Не каждый день, белоножка,

А то страдает роман.

Киска, я кот-графоман.

Снится мне книжки обложка…

Кроме Бодлера, Борхеса и меня сонеты котам больше никто в мировой поэзии не посвящал. Сравните эти стихи и убедитесь, что их написала одна и та же личность.

Столп нёбный ещё не был свавилонен! – реминисценция стихов 1-9 одиннадцатой главы книги Бытия. Сотворение Вавилонского столпа – это иносказание, подразумевающее первородный грех. Тот самый, за который Адам и Ева изгнаны из рая.

Иногда ради рифмы свершаются великие дела. Дабы мемориализвать рифму "солнца-саксонца", самую полную из тех немногих созвучий, с которыми сочетается в русском языке слово "солнце", Борхес на склоне лет начинает изучать язык саксов (средневекового германского племени). А вот другая пара рифм, созвучная солнцу: "червонца-перезвонца". Обе реалии характерны для какой страны востока? Правильно, для России. А "душный жасмин двух шептаний" напоминает, не правда ли, "белой акации гроздья душистые"?

Лаэрта сыну – то есть, Одиссею.

Великий индус, современник Борхеса и проповедник кришнаизма на западе Шри Шримад Бхактиведанта Свами Прабхупада после "полёта" американских "астронавтов" на луну первый заявил, что полёта не было, а всему миру показали павильонные съёмки. При этом он весьма странно аргументировал своё заявление: "Бог Луны не дал бы им там побывать". Если бы не это курьёзное добавление, индийского мудреца никто не услышал бы. А так над ним все весело посмеялись как над язычником-политеистом. Но хорошо смеётся тот, кто смеётся последний. Капкан со лжеполётом на луну был придуман Борхесом и англоговорящая Америка в него благоуспешно попалась. Вот вам и бог луны! Последняя строфа отсылает сразу к двум сонетам Бодлера, посвящённым луне: "Печали Луны" и "Оскорблённая Луна". Содержится также реминисценция его поэмы в прозе "У каждого своя химера". Столь пышная тройная реминисценция не может быть плодом случайности. Одним словом, американскую публику развели как лохов, хапанув из кармана налогоплательщика по нынешним деньгам не меньше триллиона баксов, поставив на кон государственный флаг США, который ну никак не мог развиваться в вакууме, а вместе с опозоренным флагом и саму государственность США, и пресловутую демократию, которую правильно было бы назвать великим лохотроном.

мой предок ел тот чебурек – речь идёт о так называемых караимских пирожках, готовящихся из теста, в которое на треть молотых зёрен конопли добавляется две трети муки, немного масла и соли. Тесто получается прочное, после прожарки хрустящее, очень вкусное. Но есть караимские пирожки из такого теста можно не всем, а только тем, кто не ведёт половой жизни. Иначе вы рискуете поиметь кару (Отсюда название пирожков). Итак, Борхес по национальности караим, чего и следовало ожидать.