Андрей Белый - Симфонии

7. Но сказка ничего не знала о кончине мечтателя и продолжала болтать с полусказкой о туалете графини Каевой.

8. А кругом стояли бритые люди, и лица их не выражали удивления, потому что всё они знали и обо всем могли дать ответ.

9. Это были… хамы…

1. В тот час молодой человек вонзил сапожное шило в спину старушки богаделки, ускользнув в соседний переулок.

2. Это был сумасшедший, и его тщетно отыскивала полиция.

3. В тот час Храм Спасителя высился над пыльной Москвой святым великаном.

4. Под его златоглавым силуэтом текли воды Москвы-реки в Каспийское море.

1. В тот самый момент, когда полусказка простилась со сказкой и когда серый кот побил черного и белого;

2. когда неосторожный Гриша разбил мячиком стакан Дормидонта Ивановича, а старушка шамкала в одиноком переулке: «Караул»,

3. давали обед в честь Макса Нордау московские естествоиспытатели и врачи; сегодня прогремел Макс Нордау, бичуя вырождение; а теперь он сидел в «Эрмитаже», весь красный от волнения и выпитого шампанского.

4. Он братался с московскими учеными.

5. Мимо «Эрмитажа» рабочий вез пустую бочку; она грохотала, подпрыгивая на мостовой.

6. Это Москва не нуждалась в Нордау; она жила своей жизнью; съезд естествоиспытателей и врачей не касался ее сердечных струн.

7. Вот сегодня Нордау громил вырождение, а завтра должна была выйти книжка Валерия Брюсова и Константина Бальмонта.

1. В своей одинокой квартире на третьем этаже сидел за самоваром человек средних лет; спокойно и тихо смотрели его ясные очи в дверь открытого балкона.

2. С балкона рвался свежий ветерок и бросал самоварный пар в лицо сидящему.

3. Это был ни старый, ни молодой, но пассивный и знающий.

4. Он допивал вторую чашку чаю, а уж на синее небо выпали бриллианты звезд.

5. Казалось, он застыл и сидел без желания, отуманенный беспредметной нежностью.

6. Мистик Сириус сгорал от любви.

7. В черном, бездонном пространстве он выбрасывал из себя столбы огня и бреда; и не один Сириус, но все звезды извергали потоки огня в черный холод.

8. Это был звездный ужас.

1. Этого не боялся спокойный и знающий, но допивал вторую чашку чаю.

2. Казалось, он застыл и сидел без желания, отуманенный беспредметной нежностью.

3. Казалось, он говорил: «Так, так, Господи! Я знаю тебя!»

4. Уже допил вторую чашку и наливал себе третью.

5. И когда в соседней квартире било двенадцать, он сидел, спокойный и задумчивый, вперив ласковый взор в безлунное небо созвездий.

6. Было тихо. Иногда гремел извозчик. Коты орали на крышах.

7. Если у кого был тонкий слух, то он мог бы услышать вдалеке призывный звук рога.

8. Словно кто-то стоял на дымовой трубе в серой крылатке и трубил в рожок.

9. Но это только казалось.

1. Тяжелый междупланетный шар принесся неизвестно откуда.

2. Со свистом он врезался в земную атмосферу и, раскалясь, посылал от себя снопы искр.

3. Внизу казалось, что большая сверкающая звезда скатилась с синего неба.

4. На небе осталась белая полоса, быстро растаяв в холоде.

5. Видел, видел звезду сидящий за самоваром и принял это к сведению.

1. Теперь происходили ночи над Москвой, полные священного значения.

2. Ходили синие, дымные громады, застилая от времени до времени горизонт.

3. Это было неспроста: шел вопрос о священном значении России.

4. Проезжали вечерние бочки и решали вопрос отрицательно; на козлах сидели наглые люди и спорили с городовым.

5. Проходил Поповский и решал отрицательно.

6. А сидящий за чаем решил положительно, и Поповский был устранен с улиц города Москвы: за ним захлопнулась дверь.

1. Макс Нордау весьма интересовался городскими увеселениями; это был живой и общительный человек.

2. Вот он мчался на русских тройках в веселую «Мавританию», везомый русскими учеными.

3. Он икал после сытного обеда, мурлыча веселую шансонетку.

1. На всю Россию кричал тогда циничный мистик из города Санкт-Петербурга, а товарищи озаряли крикуна бенгальскими огнями.

2. Даже марксисты ударились в философию, а философы в теологию.

3. Но никто из них не знал о значении таинственного миганья, которое росло и росло в России.

4. Это миганье отразилось на знакомых Поповского, у которых происходили майские, жаровые собрания.

5. Каждый из них перелистывал Евангелие, читал мистика и знал наизусть Достоевского.

6. Иные доходили до того, что обращались с покойным писателем запанибрата.

7. Иной раз можно было видеть чудака, похлопывающего по Братьям Карамазовым, разражающегося такими словами: «Федор Михайлович загадал нам загадку, и мы теперь ее разгадываем».