Константин Случевский - Стихотворения, не вошедшие в циклы

Что же делать? Я не властен!
Знаю я — зачахнешь ты.
Смерть — за то, что ты душиста,
Смерть — во имя красоты!

Сегодня день, когда идут толпами
На гробы близких возлагать венки…
О, не скупись последними цветами!
Не пожалей движения руки!

На грудь мою клади венок твой смело!
Вторично ей в любви не умирать…
Как я любил… как страсть во мне горела
Из-под венка, поверь мне, не узнать.

И мнилось мне, как прежде, вновь
В годах прошедших я вращался…
Мечтал, грустил, узнал любовь…
И обожал и сомневался…

Да! ты одна смелее всех
В тайник сознанья проникала!
Меня с ума сводил твой смех…
Я обмирал — чуть обнимала…

Прошло! Дебрь старости сильна!
В ней нет, не может быть прогалин!
И я, как Марий средь развалин,
Сижу и ожидаю cна!

Ярко вспыхивают розы,
Раскрываясь по кустам,
И горят в лучах полудня,
Пламенея тут и там.

Отцветут они, погаснут
Быстро, вслед одна другой,
Осыпая лепестками
Куст колючий, но родной…

Я ревнив, моя голубка!
Верь, не быть тебе ничьей:
На груди моей цвела ты
И осыплешься на ней!

Топчутся волны на месте;
С ветром играет река;
Ветер проносится с моря,
Станет река глубока!

Быстро река обмелела,
Ветер идет верховой…
Люди реке подражают…
То же со мной и с тобой!

Я ясно сознаю, что часто надо мной —
Над помышленьями, никак не над душой, —
Проходит облако; вдруг думы оттенит
И придает всему нежданно новый вид!

Сквозь что-то будто бы идет тревожный свет…
И краски новые бегут, которых нет.

И ты, красавица! мне мнилось, будто вдруг,
Знак святости твоей, дискообразный круг
Над головой твоей, кто б думать это мог,
Преобразился вдруг в вакхический венок!

Не Иудифь и не Далила
Мой идеал! Ты мне милей
Той белой грудью, что вскормила
Твоих двух маленьких детей!

Девичья грудь — она надменна,
Горда! ее заносчив взгляд!
Твоя — скромна и сокровенна
И мне милее во сто крат!

Она мной чуется так ярко,
Сквозь ткань одежд твоих светла…
Предупредил меня Петрарка:
Лаура девой не была.

Дикий цветок, ты меня полюбила
И в беззастенчивой страсти твоей
Светом горячей любви окаймила
Скорбные пустоши старческих дней!

Дикий цветок, я тогда не заметил,
Как эта страсть родилась, как цвела;
Видно, слепым был, не в пору ответил —
Вижу теперь, как она убыла…

Ты говоришь мне: «О, как я любила!
Как я любила… нет, ты бы не мог…»
Правда твоя! ты мне очи открыла…
Не осыпайся, мой дикий цветок!

Люблю я в комнате сиянье хрусталей.
Вдруг, нежданно блеснут то в том углу, то в этом.
Сверкают, яркие, из сумрачных теней
Зеленым, пурпурным иль темно-синим цветом.

И тут же гаснут все; но вот опять блестят,
Чуть с места я сойду; и снова погасают…
Не так ли и в тебе на мой тревожный взгляд
Они нежданные повсюду возникают?

О! пожалей меня! Где стать, ты мне скажи,
Чтоб все они в тебе, все сразу засияли…
Чтоб не смеялись вслед… не прибегали к лжи
И были скромными… а, главное, молчали!