Максимилиан Волошин - Стихотворения, не вошедшие в авторские сборники

Москва

Снова

Мы встретились в безлюдьи. И, как прежде,

Черт твоего лица

Различить не могу. Не осужденье,

Но пониманье

В твоих глазах.

Твое уединенье меня пугает.

Твое молчанье горит во мне.

Ты никогда ни слова

Мне не сказал, но все мои вопросы

В присутствии твоем

Преображались

В ответы…

Ты встречный, ты иной,

Но иногда мне кажется,

Что ты —

Я сам.

Ты приходил в часы,

Когда отчаяние молчаньем просветлялось,

Тебя встречал я ночью, или

На закате… и ветер падал.

Ты живешь в пустынях,

Пути усталости вели всегда к тебе.

О, если б иначе тебя увидеть,

Если б ты пришел

В момент восторга,

Чтоб разглядеть я мог

Твое лицо.

9 июля 1914

Плывущий за руном по хлябям диких вод

И в землю сеющий драконьи зубы, вскоре

Увидит в бороздах не озими, а всход

Гигантов борющихся… Горе!

3 февраля 1915

И был повергнут я судьбой

В кипящий горн страстей народных —

В сей град, что горькою звездой

Упал на узел токов водных.

<1915>

Чем глубже в раковины ночи

Уходишь внутренней тропой,

Тем строже светит глаз слепой,

А сердце бьется одиноче…

<1915>

Над призрачным и вещим Петербургом

Склоняет ночь край мертвенных хламид.

В челне их два. И старший говорит:

«Люблю сей град, открытый зимним пургам

На тонях вод, закованных в гранит.

Он создан был безумным Демиургом.

Вон конь его и змей между копыт:

Конь змею — „Сгинь!“, а змей в ответ: „Resurgam!“ [3] «Восстану!» (лат.).

Судьба империи в двойной борьбе:

Здесь бунт, — там строй; здесь бред, — там клич судьбе.

Но вот сто лет в стране цветут Рифейской

Ликеев мирт и строгий лавр палестр»…

И, глядя вверх на шпиль Адмиралтейский,

Сказал другой: «Вы правы, граф де Местр».

8 февраля 1915

Париж

Нет в мире прекрасней свободы,

Чем в наручнях. Вольной мечте

Не страшны темничные своды.

Лишь в узах, в огне, на кресте

Плененных архангелов крылья

Сверкают во всей красоте.

Свобода — в стесненном усильи,

В плененном полете комет

И в гордом молчаньи бессилья.

Смиренья не будет и нет.

Мгновенно из камня и стали

Рождается молнийный свет.

Лишь узнику ведомы дали!

10 февраля 1915

Париж

Слепые застилая дни,

Дожди под вечер нежно-немы:

Косматые цветут огни,

Как пламенные хризантемы,

Стекают блики по плечам

Домов, лоснятся на каштанах,

И город стынет по ночам

В самосветящихся туманах…

В ограде мреет голый сад…

Взнося колонну над колонной,

Из мрака лепится фасад —

Слепой и снизу осветленный.

Сквозь четкий переплет ветвей

Тускнеют медные пожары,

Блестят лучами фонарей

Пронизанные тротуары.

По ним кипит людской поток

Пьянящих головокружений —

Не видно лиц, и к стеблям ног

Простерты снизу копья теней.

Калится рдяных углей жар

В разверстых жерлах ресторанов,

А в лица дышит теплый пар

И запах жареных каштанов.

20 апреля 1915

Париж

Верь в безграничную мудрость мою.

Заповедь людям двойную даю.

Сын благодати и пасынок нив!

Будь благодарен и будь справедлив!

Мера за меру. Добро за добро.

Честно сочти и верни серебро.

Да не бунтует мятежная кровь,

Равной любовью плати за любовь.

Два полюбивших да станут одно,

Да не расплещут святое вино.

<1915 Париж>

Широки окоемы гор

С полета птицы.

Но еще безбрежней простор

Белой страницы.

Ты дала мне эту тетрадь

В красном сафьяне,

Чтоб отныне в ней собирать

Ритмы и грани.

Каждый поющий мне размер,

Каждое слово —

Отголоски гулких пещер

Мира земного, —

Вязи созвучий и рифм моих —

Я в ней раскрою,

И будет мой каждый стих

Связан с тобою.

14 марта 1919

Одесса

С тех пор как в пламени косматом и багровом

Столетья нового четырнадцатый Лев

Взошел, рыкающий, и ринулся на землю,

И солнце налилось багровой дымной кровью,