Зинаида Гиппиус - Стихи. Дневник 1911-1921

Сегодня имя твое я скрою,
И вслух — другим — не назову,
Но ты услышишь, что я с тобою,
Опять тобой — одной — живу.

На влажном небе Звезда огромней,
Дрожат — струясь — ее края.
И в ночь смотрю я, и сердце помнит,
Что эта ночь — твоя, твоя!

Дай вновь увидеть родные очи,
Взглянуть в их глубь — и ширь — и синь.
Земное сердце великой Ночью
В его тоске — о, не покинь!

И всё жаднее, все неуклонней
Оно зовет — одну — тебя.
Возьми же сердце мое в ладони,
Согрей,— утишь,— утешь, любя…

Девочка маленькая, чужая,
Девочка с розами, мной не виденная,
Ты знаешь все, ничего не зная,
Тебе знакомы пути неиденные -
Приди ко мне из горнего края,
Сердцу дай ответ, неспокойному…
Милая девочка, чужая, родная,
Приди к неизвестному, недостойному…

Она не судит, она простая,
Желанье сердца она услышит,
Розы ее такою чистою,
Такой нежной радостью дышат…
О, будь со мною, чужая, родная,
Роза розовая, многолистая…

А вы никогда не видали?
В саду или в парке — не знаю,
Везде зеркала сверкали.
Внизу, на поляне, с краю,
Вверху, на березе, на ели.
Где прыгали мягкие белки,
Где гнулись мохнатые ветки,-
Везде зеркала блестели.
И в верхнем — качались травы,
А в нижнем — туча бежала…
Но каждое было лукаво,
Земли иль небес ему мало,-
Друг друга они повторяли,
Друг друга они отражали…
И в каждом — зари розовенье
Сливалось с зеленостью травной;
И были, в зеркальном мгновеньи,
Земное и горнее — равны.

Не пытай ни о чем дорогой,
Легкой ткани льняной не трогай,
И в пыли не пытай следов,-
Не ищи невозможных слов.

Посмотри, как блаженны дети;
Будем просты сердцем и мы.
Нету слов об этом на свете,
Кроме слов — последних — Фомы.

Когда я воскрес из мертвых,
Одно меня поразило:
Что это восстанье из мертвых
И все, что когда-нибудь было,-
Всё просто, все так, как надо…

Мне раньше бы догадаться!
И грызла меня досада,
Что не успел догадаться.

… Нет! из слабости истощающей
Никуда! Никуда!
Сердце мое обтекающей
Как вода! Как вода!

Ужель написано — и кем оно?
В небесах,
Чтоб въедались в душу два демона,
Надежда и Страх?

Не спасусь, я борюсь,
Так давно! Так давно!
Всё равно утону, уж скорей бы ко дну…
Но где дно?..

Тихие сумерки… И разноцветная
медленно меркнущая морская даль.
Тоже тихая и безответная,
розово-серая во мне печаль.
Пахнет розами и неизбежностью,
кто поможет, и как помочь?
Вечные смены, вечные смежности,
лето и осень — день и ночь…

Свечи кудрявятся за тихой всенощной,
к окнам узким мрак приник,
пахнет розами… Как мы немощны!
Радуйся, радуйся, Архистратиг!

Моя любовь одна, одна,
Но всё же плачу, негодуя:
Одна,— и тем разделена,
Что разделенное люблю я.

О Время! Я люблю твой ход,
Порывистость и равномерность.
Люблю игры твоей полет,
Твою изменчивую верность.

Но как не полюбить я мог
Другое радостное чудо:
Безвременья живой поток,
Огонь, дыхание «оттуда»?

Увы, разделены они -
Безвременность и Человечность.
Но будет день: совьются дни
В одну — Трепещущую Вечность.

Он приходит теперь не так.
Принимает он рабий зрак.
Изгибается весь покорно
И садится тишком в углу
Вдали от меня, на полу,
Похихикивая притворно.

Шепчет: «Я ведь зашел, любя,
Просто так, взглянуть на тебя,
Мешать не буду, — не смею…
Посижу в своем уголку,
Устанешь — тебя развлеку,
Я разные штучки умею.

Хочешь в ближнего поглядеть?
Это со смеху умереть!
Назови мне только любого.
Укажи скорей, хоть кого,
И сейчас же тебя в него
Превращу я, честное слово!