Марина Цветаева - Стихотворения 1921-1941 годов

Не вместит! Проводами проще!

Это — сваи, на них Атлант

Опустил скаковую площадь

Небожителей…

Вдоль свай

Телеграфное: про — о — щай…

Слышишь? Это последний срыв

Глотки сорванной: про — о — стите…

Это — снасти над морем нив,

Атлантический путь тихий:

Выше, выше — и сли — лись

В Ариаднино: ве — ер — нись,

Обернись!.. Даровых больниц

Заунывное: нé выйду!

Это — прóводами стальных

Проводóв — голоса Аида

Удаляющиеся… Даль

Заклинающее: жа — аль…

Пожалейте! (В сем хоре — сей

Различаешь?) В предсмертном крике

Упирающихся страстей —

Дуновение Эвридики:

Через насыпи — и — рвы

Эвридикино: у — у — вы,

Не у —

17 марта 1923

Чтоб высказать тебе… да нет, в ряды

И в рифмы сдавленные… Сердце — шире!

Боюсь, что мало для такой беды

Всего Расина и всего Шекспира!

«Все плакали, и если кровь болит…

Все плакали, и если в розах — змеи»…

Но был один — у Федры — Ипполит!

Плач Ариадны — об одном Тезее!

Терзание! Ни берегов, ни вех!

Да, ибо утверждаю, в счете сбившись

Что я в тебе утрачиваю всех

Когда-либо и где-либо небывших!

Какия чаянья — когда насквозь

Тобой пропитанный — весь воздух свыкся!

Раз Наксосом мне — собственная кость!

Раз собственная кровь под кожей — Стиксом!

Тщета! во мне она! Везде! закрыв

Глаза: без дна она! без дня! И дата

Лжет календарная…

Как ты — Разрыв,

Не Ариадна я и не…

— Утрата!

О, по каким морям и городам

Тебя искать? (Незримого — незрячей!)

Я проводы вверяю проводáм,

И в телеграфный столб упершись — плачу.

18 марта 1923

Всé перебрав и всé отбросив,

(В особенности — семафор!)

Дичайшей из разноголосиц

Школ, оттепелей… (целый хор

На помощь!) Рукава как стяги

Выбрасывая…

— Без стыда! —

Гудят моей высокой тяги

Лирические провода.

Столб телеграфный! Можно ль кратче

Избрать? Доколе небо есть —

Чувств непреложный передатчик,

Уст осязаемая весть…

Знай, что доколе свод небесный,

Доколе зори к рубежу —

Столь явственно и повсеместно

И длительно тебя вяжу.

Чрез лихолетие эпохи,

Лжей насыпи — из снасти в снасть —

Мои неизданные вздохи,

Моя неистовая страсть…

Вне телеграмм (простых и срочных

Штампованностей постоянств!)

Весною стоков водосточных

И проволокою пространств.

19 марта 1923

Самовластная слобода!

Телеграфные провода!

Вожделений — моих — выспренных,

Крик — из чрева и нá ветр!

Это сердце мое, искрою

Магнетической — рвет метр.

— «Метр и меру?» Но чет — вертое

Измерение мстит! — Мчись

Над метрическими — мертвыми —

Лжесвидетельствами — свист!

Тсс… А ежели вдруг (всюду же

Провода и столбы?) лоб

Заломивши поймешь: трудные

Словеса сии — лишь вопль

Соловьиный, с пути сбившийся:

— Без любимого мир пуст! —

В Лиру рук твоих влю — бившийся,

И в Леилу твоих уст!

20 марта 1923

Не чернокнижница! В белой книге

Далей донских навострила взгляд!

Где бы ты ни был — тебя настигну,

Выстрадаю — и верну назад.

Ибо с гордыни своей, как с кедра,

Мир озираю: плывут суда,

Зарева рыщут… Морские недра

Выворочу — и верну со дна!

Перестрадай же меня! Я всюду:

Зори и руды я, хлеб и вздох,

Есмь я и буду я, и добуду

Губы — как душу добудет Бог:

Через дыхание — в час твой хриплый,

Через архангельского суда

Изгороди! — Всé уста о шипья

Выкровяню и верну с одра!

Сдайся! Ведь это совсем не сказка!

— Сдайся! — Стрела, описавши круг…

— Сдайся! — Еще ни один не спасся

От настигающего без рук:

Через дыхание… (Перси взмыли,

Веки не видят, вкруг уст — слюда…)

Как прозорливица — Самуила

Выморочу — и вернусь одна:

Ибо другая с тобой, и в судный

День не тягаются…

Вьюсь и длюсь.

Есмь я и буду я и добуду

Душу — как губы добудет уст —

Упокоительница…

25 марта 1923

Час, когда вверху цари

И дары друг к другу едут.

(Час, когда иду с горы):

Горы начинают ведать.

Умыслы сгрудились в круг.

Судьбы сдвинулись: не выдать!

(Час, когда не вижу рук)

Души начинают видеть.

25 марта 1923

В час, когда мой милый брат