Джордж Байрон - Паломничество Чайльд-Гарольда

Но в путь! Иной торопит нас предмет.
Немало стран пройти мы обещали,
И не игре Воображенья вслед,
А волею задумчивой печали.
Мы стран таких и в сказках не встречали,
И даже утописты наших дней [77] …утописты наших дней… — Байрон был современником великих социалистов-утопистов К.-А. Сен-Симона, Ш. Фурье и Р. Оуэна.
Такой картиной нас не обольщали, —
Те чудаки, что исправлять людей
Хотят при помощи возвышенных идей.

Природа-мать, тебе подобных нет,
Ты жизнь творишь, ты создаешь светила.
Я приникал к тебе на утре лет,
Меня, как сына, грудью ты вскормила
И не отвергла, пусть не полюбила.
Ты мне роднее в дикости своей,
Где власть людей твой лик не осквернила.
Люблю твою улыбку с детских дней,
Люблю спокойствие — но гнев еще сильней.

Среди мудрейших в главы хрестоматий,
Албания, вошел твой Искандер.
Героя тезка [78] Искандер. // Героя тезка… — крупнейший военный и политический деятель средневековой Албании Георгий Кастриот-Скандербег (1405–1468). Служил в турецкой армии в качестве заложника, за выдающиеся военные способности получил титул бея и имя Искандер в честь Александра Македонского. Возглавив борьбу албанского народа против ига Османской империи, объединил Албанию. — бич турецких ратей —
Был тоже рыцарь многим не в пример.
Прекрасна ты, страна хребтов, пещер,
Страна людей, как скалы, непокорных,
Где крест поник, унижен калойер [79] Калойер — греческий монах-отшельник.
И полумесяц на дорогах горных
Горит над лаврами средь кипарисов черных.

Гарольд увидел скудный остров тот,
Где Пенелопа, глядя вдаль, грустила.
Скалу влюбленных над пучиной вод,
Где скорбной Сафо влажная могила. [80] …скалу… // Где скорбной Сафо влажная могила. — Знаменитая древнегреческая поэтесса Сафо (VII–VI вв. до н. э.), по преданию, бросилась с Левкадийской скалы в Ионическом море.
Дочь Лесбоса! Иль строф бессмертных сила
От смерти не могла тебя спасти?
Не ты ль сама бессмертие дарила!
У лиры есть к бессмертию пути,
И неба лучшего нам, смертным, не найти.

То было тихим вечером осенним,
Когда Левкады Чайльд узнал вдали,
Но мимо плыл корабль, и с сожаленьем
На мыс глядел он. Чайльда не влекли
Места, где битвы грозные прошли,
Ни Трафальгар, [81] Трафальгар. — Имеется в виду морское сражение у мыса Трафальгар 21 октября 1805 г., в котором английская эскадра под командованием адмирала Нельсона (1758–1805) разгромила французский и испанский флоты. ни Акциум кровавый. [82] …Акциум кровавый… — Морское сражение у мыса Акций (у выхода из Амвракийского залива в Ионическое море) 2 сентября 31 г. до н. э., в котором римский флот разбил египетский.
Рожденный в тихом уголке земли,
Он презирал, пустой не бредя славой,
Солдат-наемников и даже вид их бравый.

Но вот блеснул звезды вечерней свет,
И, весь отдавшись странному волненью,
Гарольд послал прощальный свой привет
Скале любви с ее гигантской тенью.
Фрегат скользил, как бы охвачен ленью,
И Чайльд глядел задумчиво назад,
Волны возвратной следуя движенью,
Настроясь вновь на свой привычный лад.
Но лоб его светлел, и прояснялся взгляд.

Над скалами Албании [83] Албания. — В момент пребывания Байрона в Албании фактически независимым государством были лишь земли на юге Албании с центром в городе Янина. суровой
Восходит день. Вот Пинд [84] Пинд — горная система в Греции. из темных туч
В тюрбане белом, черный и лиловый,
Возник вдали. На склоне мшистых круч
Селенья бледный освещает луч.
Там лютый барс в расселинах таится,
Орел парит, свободен и могуч.
Там люди вольны, словно зверь и птица,
И буря, Новый год встречая, веселится.

И вот где Чайльд один! Пред ним края
Для христианских языков чужие.
Любуясь ими, но и страх тая,
Иной минует скалы их крутые.
Однако Чайльд изведал все стихии,
Не ищет гроз, но встретить их готов,
Желаний чужд, беспечен, и впервые
Дыша свободой диких берегов,
И зной он рад терпеть и холод их снегов.

Вот Красный крест, [85] Красный крест — эмблема рыцарей-крестоносцев. один лишь Крест всего,
Посмешище приверженцев Ислама,
Униженный, как те, кто чтит его.
О Суеверье, как же ты упрямо!
Христос, Аллах ли, Будда или Брама,
Бездушный идол, бог — где правота?
Но суть одна, когда посмотришь прямо:
Церквам — доход, народу — нищета!
Где ж веры золото, где ложь и суета?