Евгений Крымов: Собрание стихов

Не знал, не видел я живого,
Ты мёртвый имя моё взял.
Возможно друга дорогого.
Вчера на фронте потерял.

Всё перепуталось на свете,
В войну играют наши дети.
Не зная, сколько страшных бед,
Несёт военное им лихолетье.

Как обжигают раны, боль,
Иль опалит глаза огонь.
Сожмётся сердце, затрепещет,
Услышав раненого стон.

И видишь дуло пистолета,
Не можешь дать врагу ответа.
Ты ранен, кровью истекаешь,
Тебя, как палку дров таскают.

Приводят в плен и бьют по морде,
И рвут на части, истязают.
В стране родной я подневольник,
Где высшие в войну играют.

Ну что ж, лежи тут братец мой,
Я за могилой присмотрю.
Истерзан, с раненой душой,
Колена пред тобой клоню.

Мальчишки, милые мальчишки,
Желаю вам не воевать.
Смотревши матери в глаза,
Не надо плакать заставлять.

Я пытался затушить огонь любви,
Но разгорелся огромный пожар.
И умирая от этой зелёной тоски,
Получил лишь на сердце удар.

Поднимался в гору, не падая вниз,
Но меня наградил обвал.
И несмотря на все неудачи,
Израненный дальше шагал.

Искал приюта от холода,
Но нашёл лишь пещеру со льдом.
И сажал семена твоей любви,
Но подавился горьким плодом.

И если ты имеешь душу и уши,
Наверно об этом услышишь.
Когда я уеду жить далеко,
Вряд ли уже мне напишешь.

Я просто не знаю, кто из нас прав,
Каким задавалась ты смыслом.
Ты забрала моё сердце и бросила
На растерзание крысам.

Может быть сделала это случайно,
А может, меня ненавидя.
Я не Настрадамус, но кажется мне,
Душою это предвидел.

Меня называют Ален де Лон
И белою певчей вороной.
Белая ворона в душе останется белой,
А чёрная останется чёрной.

Налью-ка немного себе я вина,
Сигарету опять закурю.
Я уйду навсегда, любимая,
Но по-прежнему одну тебя люблю.

Однажды жил да был червяк.
Природной сфере вопреки.
Смириться с тем не мог никак,
Что он червяк, что он слизняк,

В навозной куче ёрзал, ползал,
Себя великим представлял.
Взирая в свет высокомерно,
Себе подобных презирал.

Своё не видел отраженье,
Прозрачных не имел зеркал.
И на поверхность выползая,
С осанкой короля взирал.

Не знал кого, он поучая,
Он палец вверх подняв, твердил:
– Всё делайте, как я позволю! –
И удушающее смердил.

Нужду хозяин в кучу справил,
Червя в моче он утопил.
А по – большому как оправился,
Дерьмом вонючим завалил.

Не зная большего порока,
Когда уходит т порога
Отец любимый и родной.
Покинув угол свой святой.

Создавши жизнь на свет другую.
Ответственность пред ней забыл.
И отбросавшись алиме6нтами,
Прибор он на детей забил.

Иль мать – заблудшая овца,
Шалаясь пьяная по улицам.
И петуха ведёт с собой
Ощипанная курица.

А дома в страхе их встречают
Глаза голодных ребятишек.
А глядя их не замечая,
Отрывисто на маме дышит.

И нету слов сказать про это,
Их песенка давно уж спета.
За что же детям срам такой
Познать невинною душой?

За что такие издевательства?
Родных родителей предательства!
Голодный, грязный их причал.
И кто судьбу им назначал?

И даже дьявол не посмеет
Над ангелами издеваться.
А в матери б святое, чистое,
Должно в душе моей рождаться.

Под властью дьявольских страстей,
От водки, анаши балдеет.
Душа животная у ней
И не живёт, а сатанеет.

Животных надо ль оскорблять,
У них ведь любящая мать.
И чаще во сто крат живёт,
Детей в обиду не даёт.

Идут, идут вперёд дела,
Забили в стену дюбеля.
В макушку гвоздь, к виску курок.
Указы пишут дебила.

Сидим у старого корыта,
Прогнило всё и то разбито.
А по стране идут дела,
Дошли как сажа – до бела.

Без дел великих и больших,
И дум бы не было лихих.
Решенья, выводы строчим
На перестроечный почин.

Потом ошибки исправляем
И на бумаге их решаем.
Бумаги трём до чёрных дыр,
Плевки подошвой растираем.