Евгений Крымов - Собрание стихов

Доберман в исступлении гавкает,
Льются тайные тихо мотивы.
Шестерёнки скрежещут и лязгают.
Крутит винт людоедской машины.

А в тени держиморды в шеренгах
Жупеля на показ выставляют.
Начищают, шлифуют мушкеты,
Шомпола до бела начищают.

Шалопай не потребу слагает,
Вслух бесстыдство хрипя выставляет.
А гимнастка в шпагате застыла,
Ч то трусы на заборе забыла.

Тут же голый король срам прикрывши
Себе новый костюм примеряет.
В лотерею свой трон разыгравши,
Побасёнки, стихи сочиняет.

Агитмастер всех в цирк приглашает
И зигзаги удач предлагает.
Шавки крутят, виляют хвостами,
Под шумок этикетки меняют.

Охламоны и сброд на афишах,
Клоун в маске да новые краски.
И жонглируют дети на крышах,
Дирижёр в иностранной коляске.

На арене осла подгоняют
Виражи подгонять заставляют.
Он главою трясёт, упирается,
Эта роль ему вовсе не нравится.

В трескотне оглушающих звонов
Режиссёр сквозь лорнет в зал взирает.
Растерявшись в содоме – гомморе,
В чехарду и в войнушку играет.

Все талантливы звёзды – актёры,
Шоу – маски, аттракционы.
И эксцентрики, спевки – уловки,
Репетиции рок – группировки.

Робот малую, не по таланту,
Отделившийся по прейскуранту.
Нищих, страждущих свыкся играть,
Позабыли презентовать.

Спешно публика в зале снуёт,
Зубы лечит – резинку жуёт.
И любуясь рекламным богатством,
Ох, антракта трагедия ждёт.

А в тиши ретушёр подправляет
У портретов старевших штрихи.
Транспаранты, панно расставляют,
Силуэт чинит старой трухи.

Отвечал я привет – каламбурам,
Голова закружилась в весели.
Шабаш дьявольский весь повидал,
И поднялся крови давление.

А на супер – игре порезвившись.
Огорчение лишь испытал.
Гомерический смех услыхавши,
Без сознанья на сцене упал.

В дом хи-хи я с концерта попал,
Насладился чуть – чуть интервалом.
Фейерверки пред взором мелькают,
Выживать, а не жить заставляют.

Я живу сиротой в суете роковой
И как перст одинокий на свете.
Крыши нет у меня и в обиде на всех,
Коротаю все дни в туалете.

Хлеб прогорклый жую, обливая слезой.
Комом в горле та корка застряла.
И туманом покрыт белый день надо мной.
Всё, что родина щедро подала.

Предо мною обрыв, за спиною стена,
Зверь растерзанный я, между ними.
Одинокое дерево, не знаю покой
Средь разврата, богатства и гнили.

И метаюсь по жизни котёнком слепым,
Кто захочет, шпуняет, швыряет.
Оторвались подмётки, верёвкой связал,
Горечь, боль моё сердце терзает.

Что тут можно сказать?
От перхоты дыханье сжимает.
Где же радости взять?
Коль душа-то стенает, рыдает.

Перспектива на будущий день или год –
Себе площадь помоек отметил.
Чтоб окурок найти или хлеба кусок.
Так живу я, никем не замечен.

Твои ножки ступили на землю.
Так стучат каблуками в ночи,
Что прошлися по чувствам и сердцу,
Так, что в трепетном ритме стучит.

В такт твоим каблучкам встрепенётся
И гитарной струной запоёт.
Что же милая в сторону смотришь,
Есть другой, в твоём сердце живёт?

Ты скажи и не бойся обидеть,
Я снесу всё, и чувства тая,
Постараюсь больше не видеться,
Отвернусь, даже встретив тебя.

Только стук каблучков твоих милых
Перебором звучит на заре.
Навсегда он останется песней.
Может встречусь с тобою во сне.

Пока жив я, любовь сохранивши,
Каблучки в сердце будут стучать.
Слившись с нежной и томной мелодией,
Светлой радостью, счастьем звучать.

На фоне темнеющих сводов
Сияешь Полярной звездою.
Ты мама, мне свет озаряешь
Горишь в сердце яркой мечтою.

Как в небе ночном одинокая,
Не ищешь душе ты покой.
Тернистая жизнь и колючая,
Достойна судьбы ты другой.

Вольна и лишь мыслям послушна,
Порывам, и песне своей.
Не можешь смотреть равнодушно
На слёзы детей, матерей.

Свободна во взглядах и смелая,
И в силах глаза ослепить
Той своре, чьи руки кровавые,
Кто может бесправьем давить.