Константин Бальмонт - Полное собрание стихотворений

Я боялся людей, презирал, ненавидел их,
Через это прошел я, и рубеж навсегда перешел,

Как могу их винить, если Рок мировой всех
обидел их?
Я один, но безгневно, над темными шествиями зол.

Здравствуй, еще и еще, Одиночество,
Я зажег тебе тихую вечернюю свечу,

И немые, как лампада, тайные пророчества
Я качаю в душе, и молчу.

И птица от меня летела по Вселенной,
Когда я замолчал на темной высоте.
Внизу крутился вал, дробился, многопенный,
И птица от меня летела по Вселенной,
Непобедимая в крылатой красоте.

Мелькали корабли, как тени в тусклом свете,
Поднявши стержни мачт и зыбя паруса.
На каждом корабле бледнели старцы-дети,
И всюду брат с сестрой, сквозь сон тысячелетий,
Играли в поцелуй, в цветке была оса.

Все было сказано. Кто хочет, будет пленный.
Кто хочет, примет страх чрез Царскую Печать,
И будет враг Земли, и будет враг Вселенной.
Но вал к скале придет, и брызнет сказкой
пенной.
И буду я стоять. И думать. И молчать.

Хотя он похож на Огонь, он незрим.
Он был, когда не было жалобы: – «Было».
Века перед ним – как молитвенный дым.
А Солнце и Звезды и Месяц – кадила.

Он смотрит в сердца замолчавших людей,
Где страшные вдруг восстают вереницы.
В зрачках он у тигров, в улыбках детей,
И в малом он горле распевшейся птицы.

Место мое – на пороге мгновенья,
Дело мое – беспрерывное пенье,
Сердце мое – из огня,
Люди, любите меня.

Счастье мое – в светловзорной измене,
Сказка моя – и в глубинах, и в пене,
Голос мой манит, звеня,
Звезды, любите меня.

В Море, с Морем, по-морскому,
Только грому помолясь,
Я баюкаю истому,
Радость знать перунный час.

Было, будет только это,
Радость лета и весны,
Брызги взрывчатого света
С бурно-взрытой вышины.

Радость молний преломленных,
Пир стозвонных павших плит,
Алый храм в морях бездонных,
И в пожаре – Световит.

Дать,
Взять,
Угадать.
То как друг,
А то как гать.
Вечно дева,
Вечно мать,
Звук напева,
Луч мечты,
Крылья молний,
Это ты.

Атом – Ангел, вспышка в Море,
Человека не хочу,
Я огонь в немом узоре,
Лучший возглас в разговоре,
В мире битв – молюсь мечу.

Дай мне вечность – опрокину,
Я семь я, и каждый – я,
Не хочу входить в картину
Как черта, и, вольный, стыну,
Но моя мечта – моя.

От атома – до человека,
От человека – до богов,
И в долгий век Мельхиседека
От звона мигов и часов.

От неподвижности – в самумы
Взметенно-зоркой быстроты,
От тиши – в грохоты и шумы,
В разломы цельной красоты.

Да будет. Это все приемлю.
Отец мой – Ум, и Воля – мать,
Но я слепил из точек землю,
Чтоб снова точки разметать.

Мы в извивных
Вспевах взрывных,
Мы втекаем в Да и Нет.
Мы в Безликом
Лик за ликом,
Иней звуков, прах примет.

Мы свеченье,
Зыбь теченья
В Океане мировом.
Дрожь в намеке,
Малость, строки,
Буквы в рунах, песнь в немом.

Мы забытость,
Глянцевитость
Всеокружного жерла.
Миг живем мы,
Но поем мы,
И звучат колокола.

Мы снежинки,
Паутинки,
В капле влаги – миллион.
Он рыдает,
Не считает,
Но творим мы Небосклон.

Он смеется,
В тайнах вьется,
Все же знаем мы, кто Он.
В лик – от лика,
В песнь – от крика,
В хороводности Времен.

Круговой полет планет,
Их сплетенья в темноте,
Полосой идущий свет
Метеоров и комет,
Ужасающих примет
В говорящей пустоте.

Это все – мои черты,
Начертанья вещих рун,
Это – я, и это – ты,
Чтоб над бездной пустоты
Были звездные цветы
В нескончаемости струн.

Клокочет огненное море,
Горят зловещие румянцы,
На Солнце рушатся в просторе
Вскипанья чувств, протуберанцы.

Что в Солнце в этот миг боролось?
Узнать ли нам, теням пожара!
Но в нем горел гигантский колос,
Свершилась жатвенная чара.