Федор Тютчев - Том 2. Стихотворения 1850-1873

Автограф неизвестен.

Список — Альбом Тютч. — Бирилевой. В рукописи перед текстом помета: «Н. П.» («Николаю Павловичу»).

Первая публикация — ж. «Былое». 1922. № 19. С. 76.

Печатается по списку.

Является эпиграммой-эпитафией Николаю I, умершему 18 февраля 1855 г. Г. И. Чулков в комментариях обосновывает: «То, что эта эпиграмма действительно принадлежит Ф. И. Тютчеву, подтверждается твердым семейным преданием. Внуки поэта слышали неоднократно из уст своей тетки, Дарьи Федоровны Тютчевой, рассказ о том, что Ф. И. Тютчев писал на смерть Николая I эпиграмму-эпитафию со столь резкой оценкой личности Императора, что жена поэта, Эрнестина Федоровна, весьма смущалась самим фактом существования такого документа. Эпиграмма считалась утраченной, пока внуки поэта не нашли альбома своей тетки, Марии Федоровны Бирилевой» ( Чулков II. С. 348–349). Причем Чулков связывает вероятную дату написания эпиграммы с началом 1855 г. Но, по мнению К. В. Пигарева, она не является откликом на смерть Николая I, а написана уже позже, когда пал Севастополь. Патриотические чувства поэта были оскорблены, и он «подверг резкой критике личность и деятельность умершего самодержца» ( Лирика I. С. 408). Впрочем, и Чулков, разрешая вопрос: «…мог ли Ф. И. Тютчев, патриот и монархист, произнести столь жестокий приговор покойному Императору», — приходит к выводу, что именно Севастопольская катастрофа обнажила несостоятельность той правительственной политики, которую поддерживал Николай I ( Э. З. ).

Автограф неизвестен.

Список — РГАЛИ. Ф. 2567 (Ю. Г. Оксман). Оп. 2. Ед. хр. 122. Л. 1.

Первая публикация — Изд. 1868. С. 173. Вошло в Изд. СПб., 1886. С. 214; Изд. 1900. С. 218.

Печатается по первой публикации. См. «Другие редакции и варианты». С. 287 * .

В Изд. 1868 и Изд. СПб., 1886 имеет заглавие «Гр. Ростопчиной», в Изд. 1900 — «Графине Ростопчиной». В Изд. 1868 и Изд. 1900 датировано 16 октября 1855 г.; так и датируется.

Написано по поводу возвращения гр. Е. П. Ростопчиной в Петербург. Публикация в 1846 г. баллады Ростопчиной «Неравный брак», где в аллегорической форме были изображены взаимоотношения России с Польшей, вызвала негодование Николая I. Поэтесса была вынуждена на длительное время покинуть столицу, куда смогла вернуться только после смерти царя. О личности Ростопчиной и ее отношениях с Тютчевым см. коммент. к стих. «Графине Е. П. Ростопчиной» («Как под сугробом снежным лени…»). С. 363.

О, в эти дни — дни роковые — речь идет о Крымской войне, падении Севастополя ( А. Ш. ).

Автограф — РГАЛИ. Ф. 505. Оп. 1. Ед. хр. 32. Л. 1–1 об.

Первая публикация — РБ. 1857. Ч. II. Кн. 6. С. 144. Вошло в Изд. 1868. С. 172; Изд. СПб., 1886. С. 213 ; Изд. 1900. С. 219.

Печатается по автографу.

В автографе перед текстом дата (рукой Эрн. Ф. Тютчевой): «1855»; так и датируется.

В черновой рукописи обзора Н. Г. Чернышевского «Заметки о журналах. Июнь 1857» стих. «О вещая душа моя!..» отмечено в числе других «прекрасных пьес», помещенных Тютчевым в РБ , и приведено полностью. См.: Чернышевский Н. Г. Полн. собр. соч. М., 1948. Т. IV. С. 964 ( Ю. Р. ).

И. С. Аксаков полагал, что в стихотворении «крик сердечной боли» разрешается «воплем скорби и верующего смирения», и настаивал на том, что «самая способность смирения, этой силы очищающей, уже служит залогом высших свойств», присущих поэту ( Биогр. С. 46–47).

«Примкнуть к «Вождю на пути совершенства», заменить роковое и убийственное наследие древнего хаоса духовным и животворным наследием нового человека, или Сына человеческого, — первенца из мертвых, — вот единственный исход «из злой жизни» с ее коренным раздвоением и противоречием, — исход, которого не могла миновать вещая душа поэта», — писал В. С. Соловьев ( Соловьев. Поэзия. С. 479).

По мнению Д. С. Дарского, стихотворение было написано Тютчевым «в припадке тоски»: «Каким неземным, недостижимым совершенством казалось ему существо Жуковского, который и «стройно жил» и «стройно пел». И не видя в себе ни строя, ни цельности, и не зная прочного примирения, в беспомощности отчаянья ему оставалось только метаться и стонать» ( Дарский. С. 28).

П. Исаев в двух заключительных строках стихотворения заметил «попытку найти разрешение тайны в живом религиозном чувстве» (Исаев П. Религиозные мотивы в творчестве Ф. И. Тютчева // Рязанские епархиальные ведомости. 1913. № 13–15. С. 532).