Владимир Маяковский - Избранное

Это я

попал пальцем в небо,

доказал:

он – вор!

Иногда мне кажется –

я петух голландский

или я

король псковский.

А иногда

мне больше всего нравится

моя собственная фамилия,

Владимир Маяковский.

1913

Героическое, эпическое и сатирическое изображение нашей эпохи

ВТОРОЙ ВАРИАНТ

«Мистерия-буфф» – дорога. Дорога революции. Никто не предскажет с точностью, какие еще горы придется взрывать нам, идущим этой дорогой. Сегодня сверлит ухо слово «Ллойд-Джордж», а завтра имя его забудут и сами англичане. Сегодня к коммуне рвется воля миллионов, а через полсотни лет, может быть, в атаку далеких планет ринутся воздушные дредноуты коммуны. Поэтому, оставив дорогу (форму), я опять изменил части пейзажа (содержание). В будущем все играющие, ставящие, читающие, печатающие «Мистерию-буфф», меняйте содержание, – делайте содержание ее современным, сегодняшним, сиюминутным.

Д Е Й С Т В У Ю Т:

1. Семь пар чистых: 1) Негус абиссинский, 2) Раджа индийский, 3) Турецкий паша, 4) Российский спекулянт, 5) Китаец, 6) Упитанный перс, 7) Клемансо, 8) Немец, 9) Поп, 10) Австралиец, 11) Жена австралийца, 12) Ллойд-Джордж, 13) Американец и 14) Дипломат.

2. Семь пар нечистых: 1) Красноармеец, 2) Фонарщик, 3) Шофер, 4) Шахтер, 5) Плотник, 6) Батрак, 7) Слуга, 8) Кузнец, 9) Булочник, 10) Прачка, 11) Швея, 12) Машинист, 13) Эскимос-рыбак и 14) Эскимос-охотник.

3. Соглашатель.

4. Интеллигенция.

5. Дама с картонками.

6. Черти: 1) Вельзевул, 2) Обер-черт, 3) Вестовой, 4) 2-й вестовой, 5) Караульный, 6) 20 чистых с рогами и хвостами.

7. Святые: 1) Мафусаил, 2) Жан-Жак Руссо, 3) Лев Толстой, 4) Гавриил, 5) Ангел, 6) 2-й ангел и 7) ангелы.

8. Саваоф.

9. Действующие Земли обетованной: 1) Молот, 2) Серп, 3) Машины, 4) Поезда, 5) Автомобили, 6) Рубанок 7) Клещи, 8) Игла, 9) Пила, 10) Хлеб, 11) Соль, 12) Сахар, 13) Материя, 14) Сапог, 15) Доска с рычагом.

10. Человек будущего.

1. Вся вселенная. 2. Ковчег. 3. Ад. 4. Рай. 5. Страна обломков. 6. Земля обетованная.

Нечистый

Через минуту

мы вам покажем…

Мистерию-буфф.

Должен сказать два слова я:

это

вещь новая.

Чтобы выше головы прыгнуть,

надо чтоб кто-нибудь помог.

Перед новой пьесой

необходим пролог.

Во-первых,

почему

весь театр разворочен?

Благонамеренных людей

это возмутит очень.

Вы для чего ходите на спектакли?

Для того, чтобы удовольствие получить —

не так ли?

А велико ли удовольствие смотреть,

если удовольствие только на сцене;

сцена-то —

всего одна треть.

Значит,

в интересном спектакле,

если все застроишь,

то и удовольствие твое увеличится втрое ж,

а если

спектакль неинтересный,

то не стоит смотреть

и на одну треть.

Для других театров

представлять не важно:

для них

сцена —

замочная скважина.

Сиди, мол, смирно,

прямо или наискосочек

и смотри чужой жизни кусочек.

Смотришь и видишь —

гнусят на диване

тети Мани

да дяди Вани.

А нас не интересуют

ни дяди, ни тети, —

теть и дядь и дома найдете.

Мы тоже покажем настоящую жизнь,

но она

в зрелище необычайнейшее театром превращена.

Суть первого действия такая:

земля протекает.

Потом – топот.

Все бегут от революционного потопа.

Семь пар нечистых

и чистых семь пар,

то есть

четырнадцать бедняков-пролетариев

и четырнадцать буржуев-бар,

а меж ними,

с парой заплаканных щечек —

меньшевичочек.

Полюс захлестывает.

Рушится последнее убежище.

И все начинают строить

даже не ковчег,

а ковчежище.

Во втором действии

в ковчеге путешествует публика:

тут тебе и самодержавие,

и демократическая республика,

и наконец

за борт,

под меньшевистский вой,

чистых сбросили вниз головой.

В третьем действии показано,

что рабочим

ничего бояться не надо,

даже чертей посреди ада.

В четвертом —

смейтесь гуще! —

показываются райские кущи.

В пятом действии разруха,

разинув необъятный рот,

крушит и жрет.

Хоть мы работали и на голодное брюхо,

но нами

была побеждена разруха.

В шестом действии —

коммуна, —

весь зал,

пой во все глотки!

Смотри во все глаза!

Все готово?

И ад?

И рай?

Из-за сцены.

Г-о-т-о-в-о!

Давай!

На зареве северного сияния шар земной, упирающийся полюсом в лед пола. По всему шару лестницами перекрещиваются канаты широт и долгот. Между двух моржей, подпирающих мир, эскимос-охотник, уткнувшись пальцем в землю, орет другому, растянувшемуся перед ним у костра.