Марина Цветаева - Полное собрание стихотворений

Так текут ваши слезы в апреле.

В них весеннему дань и прости колыбели

И печаль молодого ствола.

Вы листочку сродни и зеленой коре,

Полудети еще и дриады.

Что деревья шумят, что журчат водопады

Понимали и мы – на заре!

Вам струистые кудри клонить в водоем,

Вам, дриадам, кружить по аллее...

Но и нас, своенравные девочки-феи,

Помяните в апреле своем!

Встают, встают за дымкой синей

Зеленые холмы.

В траве, как прежде, маргаритки,

И чьи-то глазки у калитки...

Но этой сказки героини

Апрельские – не мы!

Ты улыбнулась нам, Мария,

(Ты улыбалась снам!)

Твой лик, прозрачней анемоны,

Мы помним в пламени короны...

Но этой встречи феерия

Апрельская – не нам!

Гурзуф, 1 мая 1911

Пылают щеки на ветру.

Он выбран, он король!

Бежит, зовет меня в игру.

“Я все игрушки соберу,

Ну, мамочка, позволь!”

“Еще простудишься!” – “Ну да!”

Как дикие бежим.

Разгорячились, – не беда,

Уж подружились навсегда

Мы с мальчиком чужим.

“Ты рисовать умеешь?” – “Нет,

А трудно?” – “Вот так труд!

Я нарисую твой портрет”.

“А рассказать тебе секрет?”

“Скорей, меня зовут!”

“Не разболтаешь? Поклянись!”

Приоткрывает рот,

Остановился, смотрит вниз:

“Ужасно стыдно, отвернись!

Ты лучше всех, – ну вот”.

Уж солнце скрылось на песке,

Бледнеют облака,

Шумят деревья вдалеке...

О, почему в моей руке

Не Колина рука!

Вот и уходят. Запели вдали

Жалобным скрипом ворота.

Грустная, грустная нота...

Вот и ушли.

Мама сережки сняла, – почему?

И отстегнула браслеты,

Спрятала в шкафчик конфеты,

Точно в тюрьму.

Красную мебель, отраду детей,

Мама в чехлы одевает...

Это всегда так бывает

После гостей!

“Тает царевна, как свечка,

Руки сложила крестом,

На золотое колечко

Грустно глядит”. – “А потом?”

“Вдруг за оградою – трубы!

Рыцарь летит со щитом.

Расцеловал ее в губы,

К сердцу прижал”. – “А потом?”

“Свадьбу сыграли на диво

В замке ее золотом.

Время проводят счастливо,

Деток растят”. – “А потом?”

“Полюбился ландыш белый

Одинокой резеде.

Что зеваешь?” – “Надоело!”

“Где болит?” – “Нигде!”

“Забавлял ее на грядке

Болтовнею красный мак.

Что надулся?” – “Ландыш гадкий!”

“Почему?” – “Да так!”

“Видно счастье в этом маке,

Быть у красного в плену!..

Что смеешься?” – “Волен всякий!”

“Баловник!” – “Да ну?”

“Полюбился он невольно

Одинокой резеде.

Что вздыхаешь?” – “Мама, больно!”

“Где болит?” – “Везде!”

Скрипнуло... В темной кладовке

Крысы поджали хвосты.

Две золотистых головки,

Шепот: “Ты спишь?” – “Нет, а ты?”

Вот задремала и свечка,

Дремлет в графине вода.

Два беспокойных сердечка,

Шепот: “Уйдем!” – “А куда?”

Добрые очи Страдальца

Грустно глядят с высоты.

Два голубых одеяльца,

Шепот: “Ты спишь?” – “Нет, а ты?”

Сереже

Шпагу, смеясь, подвесил,

Люстру потрогал – звон...

Маленький мальчик весел:

Бабушкин внучек он!

Скучно играть в портретной,

Девичья ждет, балкон.

Комнаты нет запретной:

Бабушкин внучек он!

Если в гостиной странной

Жутко ему колонн,

Может уснуть в диванной:

Бабушкин внучек он!

Светлый меж темных кресел

Мальчику снится сон.

Мальчик и сонный весел:

Бабушкин внучек он!

Коктебель, 13 мая 1911

Сереже

В небо ручонками тянется,

Строит в песке купола...

Нежно вечерняя странница

В небо его позвала.

Пусть на земле увядание,

Над колыбелькою крест!

Мальчик ушел на свидание

С самою нежной из звезд.

Ах, недаром лучше хлеба

Жадным глазкам балаган.

Темнокудрый мальчуган,

Он недаром смотрит в небо!

По душе ему курган,

Воля, поле, даль без меры...

Он рожден в лучах Венеры,

Голубой звезды цыган.

Коктебель, 18 мая 1911

Сереже

Он после книги весь усталый,

Его пугает темнота...

Но это вздор! Его мечта —

Контрабандисты и кинжалы.