Дмитрий Мережковский - Полное собрание стихотворений

И я хотел забыть, забыть в чужих краях
Народ мой, гибнущий в позоре и цепях.
Но я не мог уйти – вернулся я в неволю.
Огонь – в моей груди, огонь – в моих костях...
И как мне удержать проклятье на устах?
Оно сожжет меня, но вырвется на волю!..

Сердце печальное, робкое сердце людское,
Надо так мало тебе, чтоб довериться счастью,
Жаждешь забыть ты измены и горе былое, —
Только б скорей полюбить и отдаться участью.

Ты, как цветок отогретый, раскрыться готово,
Инеем полный, он с первым лучом возродится,
Иней прольется слезами, и будешь ты снова,
Солнце приветствуя, сладкой надеждою биться.

Ты, как звезда, что дрожит в золотом небосводе,
Гаснешь, в сиянье бессмертной зари исчезая,
С вечною жизнью сливаясь в бесстрастной природе,
Ты на мгновенье трепещешь, любя и страдая.

Холодно в мире тебе – в этой мертвой пустыне,
Но побеждаешь ты, кроткое, смерть и мученья,
И не изведал никто еще, сердце, доныне,
Сколько в тебе бесконечной любви и прощенья!

Ни злом, ни враждою кровавой
Доныне затмить не могли
Мы неба чертог величавый
И прелесть цветущей земли.

Нас прежнею лаской встречают
Долины, цветы и ручьи,
И звезды все так же сияют,
О том же поют соловьи.

Не ведает нашей кручины
Могучий, таинственный лес,
И нет ни единой морщины
На ясной лазури небес.

О дайте мне забыть туманы и метели
В затишье и тепле на взморье голубом
И в глубине долин, как в мирной колыбели,
С улыбкой задремать невозмутимым сном,
Чтоб там, на севере, под грохот снежной вьюги
Я мог припоминать во мгле моих ночей
Мой тихий уголок, мой сад на дальнем юге
В сиянье золотом полуденных лучей,
И дремлющий аул, где – тихо и безлюдно,
Крутых, лесистых гор утесистый обрыв,
И в зелени холмов, как в рамке изумрудной,
Роскошной бирюзой сверкающий залив.

На бледном золоте померкшего заката,
Как древней надписи причудливый узор,
Рисуется черта темно-лиловых гор.
Таинственная даль глубоким сном объята;
И все, что в небесах, и все, что на земле,
Ни криком радости, ни ропотом страданья
Нарушить не дерзнет, скрываяся во мгле,
Благоговейного и робкого молчанья.
Преобразился мир в какой-то дивный храм,
Где каждая звезда затеплилась лампадой,
Туманом голубым струится фимиам,
И горы вознеслись огромной колоннадой;
И, распростерта ниц, колена преклонив,
Как будто таинство должно здесь совершиться,
Природа вечная, как трепетная жрица,
Возносит к небесам молитвенный призыв:
«Когда ж, о Господи, окончится раздор
За каждый клок земли, за миг существованья,
Слепых и грубых сил ожесточенный спор?
Пошли мне ангела любви и состраданья!..
Не Ты ли создал мир, Владыка всемогущий,
Взгляни, – он пред Тобой в отчаянье поник, —
Увы, не прежний мир, не юноша цветущий,
А дряхлый и больной измученный старик!..»

Тысячелетия промчались над вселенной...
О мире и любви с надеждой неизменной
Природа к небесам взывает каждый день,
Когда спускается лазуревая тень,
Когда стихает пыл и гром житейской битвы,
Слезами падает обильная роса,
Когда сливаются ночные голоса
В одну гармонию торжественной молитвы
И тихой жалобой стремятся в небеса.

Если розы тихо осыпаются,
Если звезды меркнут в небесах,
Об утесы волны разбиваются,
Гаснет луч зари на облаках, —

Это смерть,– но без борьбы мучительной;
Это смерть, пленяя красотой,
Обещает отдых упоительный —
Лучший дар природы всеблагой.

У нее, наставницы божественной,
Научитесь, люди, умирать,
Чтоб с улыбкой кроткой и торжественной
Свой конец безропотно встречать.

Говорят и блещут с вышины
Зарей рассыпанные розы
На бледной зелени березы,
На темном бархате сосны.
По красной глине с тощим мохом
Бреду я скользкою тропой;
Струится вечер надо мной
Благоуханным, теплым вздохом.
Поникнув, дремлют тростники;
Сверкает пенистой пучиной,
Разбито вдребезги плотиной
Стекло прозрачное реки.
Колосья зреющего хлеба
Глядят с обрыва на меня;
Там колья ветхого плетня
Чернеют на лазури неба...
Уж пламень меркнувшего дня
Бледней, торжественней и тише;
Он поднимается все выше,
Он охватил своим огнем
В деревне бедной над холмом
Две-три соломенные крыши
И стадо желтое утят,
И лужу в колеях дороги,
И темно-бронзовые ноги
Толпы играющих ребят…
И перед смертью кроткий взгляд,
О день, кидаешь ты с любовью
На беспредельные поля,
И, мнится, чей-то знойной кровью
Облиты небо и земля…
Погибший день, ты был ничтожен
И пуст, и мелочно тревожен;
За что ж на тихий твой конец
Самой природою возложен
Такой блистательный венец?