Глеб Филиппов - Авторская песня 90-х (Сборник песен с гитарными аккордами)

В руке холодной нож сжимал, Дождь кудри темные трепал, А он лежал и в сумерки глядел. Прошло неполных тридцать лет С тех пор, как к астеньке в буфет Зашел король галант и прочих дел.

— Ах, если б знали вы, что за деликатесы

Ах, если б знали вы, что за деликатесы ам подавали в «Метрополи» две принцессы. Ах, эти ночи, ночи, ночи, ночи, ночи… Вы ж не забудьте снять колечко, между прочим.

Сэмэн, бегите, подавайте телеграмму: "Пардон, мсье, мы потревожим Вашу даму", Что Федя вновь в Одессу прибыл с бенефисом И в «Орхидее» выступит сейчас на бис он.

Пардон, мадам, снимите Ваше ожерелье, у-ну, не плачьте, я ж Вас до смерти жалею, Снимите, будьте так добры, Вас умоляю, Прошу учесть, что два раза не повторяю.

А Вы, Сэмэн, я Вас прошу, займитесь дядей, Его макушку, помню, брил я в Петрограде. Ах, эти ночи, ночи, ночи, ночи, ночи… Вы ж не забудьте снять колечко, между прочим.

— а одесском на майдане шум переполох

а одесском на майдане Шум переполох: Полицмейстер Геловани Проглотил свисток, Потому что утром рано У его жены Кто-то из моих жиганов Позабыл штаны.

Бедный обер-полицмейстер Бегает, кричит, А его мадам без чувств Бледная лежит. Не могла она Сэмэну очью отказать, Видно, мужа нету дома, Видно не с кем спать.

Мой братан для марафету Бовочку одел, а резном ходу штиблеты Лорд их не имел, Клифт парижский, от Диора, Вязаный картуз Ох, кому-то будет ссорость, Ой, бубновый туз.

Ровно в полночь на диване Сема, сняв костюм, Кушал с бабой Геловани Вяленый изюм. Словно луч от паровоза Взгляд его скользит По буфету, где, наверно, Золото лежит.

Губы жаркие целуют Девичье лицо, А пальцы цепкие снимают С камушком кольцо. Но темперамент ее южный Он не рассчитал, И в момент не самый нужный Урка закричал.

Тут ворвался Геловани В вязанном белье, И увидел уркагана В женином колье. И пока он свою челюсть Двигал взад-вперед, Князь и гордость Молдаванки Двинул в огород.

— Открылась дверь — и я в момент растаял

Открылась дверь — и я в момент растаял В прекрасной паре глаз бездонной глубины. Диванчик плюш, болванчик из Китая И опахало не известной мне страны.

Я на окне задернул занавеску, Пусть смотрят на цветы — кому какое что? И ей сказал: — Послушайте, принцесска, Я был бы очень Вам обязан, сняв пальто.

И в этот миг она меня узнала И прошептала тихо: — ет, не может быть… И, вероятно, в обморок упала, Но я успел ее роскошный бюст ловить.

Ты помнишь, Муся, когда учились в школе, Я с кистенем тебя до дома провожал И для тебя, век не видать мне воли, У Двойры булочки с изюмом воровал.

Куда ж ты, Муся, еще не все я вспомнил, Когда твой папа в «яму» сел, его я спас, Я взял ломбард, а он, такая погань, Тебя извозчиком отправил в Арзамас.

Я эти дни не знаю где скитался, Но я нашел тебя, ведь я тебя искал. А ты, пока я в зоне надрывался, мой кровный, Муся, проживала капитал.

у вот и все. Теперь ты можешь плакать, Пришла пора за все платить по векселям. Мне негде жить, и я хочу, чтоб маклер

дядя Изя Твой уголок на два похуже разменял.

А если — нет, мне будет очень больно, И я, наверное, с ума сойду от слез, Когда тебя пришлют на двор на школьный Всю в белом и в венках из хризантем и роз.

— Как стало ночью тихо на фонтанах (адоело нам)

Как стало ночью тихо на фонтанах И у Лимана, и в ресторанах, Отправил в отпуск я своих жиганов, И как на странно, ну как ни странно

адоело нам на дело

Свои перышки таскать.

Мамы-папы, прячьте девок,

Мы идем любовь искать.

адоело нам волыны

Маслом мазать день-деньской.

Отпусти, маманя, сына,

Сын сегодня холостой.

астали дни балдежные для граждан, Тузов вальяжных и касс багажных. Пусть станет хорошо орлам отважным, Пускай на пляже ребята ляжут.

алетчики устали от налетов Всю ночь работать кому охота? Все ночи напролет одна забота Искать кого-то под каверкотом.

Срывают на ходу ребята розы, За эти слезы прости, угрозыск, Но если урка грудь верпит заноза, То эти розы — уже не проза.

И пусть спокойно дрыхнет полицмейстер а теплом месте хотя бы месяц. Пока мои орлы в «очко» замесят, Пусть станет тесен госбанк в Одессе.

— КАРАВА

Не привыкнуть никак к тишине а войне, на войне, на войне… Тишина — это только обман, лишь обман. По тропе крутой, По земле чужой Мы выходим на караван.

Караван — это радость побед

и потери боль.

Караван, вновь жду встречи с тобой.

Караван. Розовеет от крови Афганистан.

Караван, караван, караван…

Не привыкнуть к «гражданке» никак, Там все ясно, там друг есть и враг, Здесь же души людей тяжело