Феокрит - Идиллии (Отрывки)

110 Тело застыло мое, я лежала, как кукла из воска.
Как моя страсть родилась, ты послушай, царица Селена!
Он на меня поглядел и, безжалостный, очи потупив,
Тихо на ложе присевши, он молвил мне слово такое…

139 За руку взявши его, я на ложе к себе привлекала,
Тело приникнуло к телу, и щеки от счастья горели
Жарче и жарче, и сладко друг с другом мы тихо шептались.
Многих я слов не хотела б терять, о Селена, благая,
Как до предела дошел он и вместе мы страсть разделили.
Вплоть до вчерашнего дня он не мог бы мне сделать упрека,
Также и я б не могла. Вдруг знакомая нынче приходит, —
Мать самиянки-флейтистки, Филисты, а также Меликсы, —
Рано, едва рассвело и чуть на небо кони поднялись,
Чуть розоперстую Эос [20] Богиня утренней зари. несут из глубин Океана.
150 Мне наболтала немало, и то, как вот Дельфис влюбился.

Снова он страстью пылает, но к девушке или к мужчине,
Точно не знает она; лишь слыхала, что в честь этой страсти
Чистым вином возлиянье свершал и, не кончив пирушки,
К ней торопился, сказавши, что дверь ей украсит венками. [21] Возложение венков у двери возлюбленной, иногда и любовная серенада — частый мотив в эллинистической поэзии.
Вот что сказала мне гостья, и знаю я — все это правда!
Прежде ко мне приходил он на дню по три раза и чаще,
В склянке дорийскую мазь оставлял он, как дома, нередко.
Нынче ж двенадцатый день, как его я уж больше не вижу,
Видно нашел себе радость иную, меня позабывши.
Нынче связать волшебством попытаюсь, но, Мойрой клянусь я,

160 Будут опять оскорбления — стучать ему в двери Аида!
В этом вот ларчике здесь сохраняются страшные зелья.
Мне Ассириец, пришелец, поведал, что делают с ними.
Ныне прощай же, царица, [22] Селена. коней поверни к Океану!
Я же — опять понесу, как несла мое горе доныне.
Светлой Селене привет! И привет вам, о светлые звезды.
Вслед за небес колесницей плывите вы, спутники ночи.

Дома еще Праксиноя?

Горго! Наконец-то! Войди же!
Диво, как ты добралась. Ну, подвинь-ка ей кресло, Евноя,
Брось и подушку.

Спасибо, чудесно и так.

Да присядь же!

Ну, не безумная я? Как спаслась, и сама я не знаю.

5 Вот так толпа, Праксиноя. И все колесницы, четверкой…
Ах, от солдатских сапог, от хламид — ни пройти, ни проехать.
Прямо конца нет пути — и нашли же вы, где поселиться!

Все мой болван виноват — занесло на окраину света,
Прямо в дыру, а не в дом, чтоб с тобой мне не жить по соседству.

10 Назло, негодный, придумал, всегда вот такой он зловредный.

Динона ты б муженька подождала бранить, дорогая.
Детка твой здесь: ты взгляни, на тебя он внимательно смотрит.
Мой Зопирион, мой славный, она говорит не про папу.

Все понимает мальчишка, клянусь.

Ах, твой папочка — милый!

15 Папочка этот наш давеча (все у нас давеча, впрочем)
Соды и трав для приправы пошел мне купить на базаре,
Соли принес, а верзила — тринадцать локтей вышиною.

То же у нас, Диоклид мой — деньгам перевод, да и только.
Взял он овчинок за семь драхм [23] Драхма — приблизительно 24 1/2 копейки; 100 драхм составляет серебряную мину. — словно шкуры собачьи
20 Или клочки от мешков — вот теперь и работай над ними.

Плащ надевай свой, однако, и платье с заколотой пряжкой.
Вместе пойдем-ка с тобою в палаты царя Птолемея; [24] Птолемей II Филадельф — царь Египта (от 289 до 246 г. до н. э.).
Праздник Адониса там. Говорят, разукрашено пышно
Все по приказу царицы.

Да, все у богатых красиво!

25 Надо ж и нам посмотреть, чтоб и тем рассказать, кто не видел.
Время, поверь мне, идти.