Николай Некрасов: Полное собрание стихотворений. Том 2

Полагаю, приходит черед…

Сговоримся,- и завтра в поход!

Так и чудится: вальдшнеп уж тянет,

Величаво крылом шевеля,

А известно – как вальдшнеп потянет,

Так потянет и нас в лес, в поля!..

(7 апреля 1866)

Не громка моя лира, в ней нет

Величавых, торжественных песен,

Но придет, народится поэт,

Вдохновеньем могуч и чудесен,

Он великую песню споет,

И героями песни той чудной

Будут: царь, что стезей многотрудной

Царство русское к счастью ведет;

Царь, покончивший рабские стоны,

вековую бесправность людей

И свободных сынов миллионы

Даровавший отчизне своей;

И крестьянин, кого возрастил

В недрах Руси народ православный,

Чтоб в себе – весь народ он явил

Охранителем жизни державной!

Сын народа! тебя я пою!

Будешь славен ты много и много…

Ты велик – как орудие бога,

Направлявшего руку твою!

(9 апреля 1866)

Чего же вы хотели б от меня,

Венчающие славой и позором

Меня. Я слабый человек,

Сын времени, скупого на героя.

Я сам себя героем не считаю.

По-моему, геройство – шутовство.

(1866)

Весь пыткой нравственной измятый,

Уже опять с своим пером,

Как землекоп с своей лопатой

Перед мучительным трудом,-

Он снова Музу призывает.

(1866(?))

Белый день был недолог,

Вечера длинней.

Крики перепелок

Реже и грустней.

Осень невидимкой

На землю сошла,

Сизо-серой дымкой

Небо облекла.

Солнце с утра канет

В тучи, как в нору.

Если и проглянет,

Смотришь: не к добру!

Словно как стыдливым

Золотым лучом

Пробежит по нивам,

Глядь: перед дождем!

Побежал проворно

Оживленный ключ

И ворчит задорно:

"Как-де я могуч!"

Весь день ветер дует,

По ночам дожди;

Пес работу чует:

Дупельшнепов жди.

(Между 1856 и 1866(?))

Зимой играл в картишки

В уездном городишке,

А летом жил на воле,

Травил зайчишек груды

И умер пьяный в поле

От водки и простуды.

(1867(?))

Прислушайте, братцы! Жил царь в старину,

Он царствовал бодро и смело.

Любя бескорыстно народ и страну,

Задумал он славное дело:

Он вместе с престолом наследовал храм,

Где царства святыни хранились;

Но храм был и тесен и ветх; по углам

Летучие мыши гнездились;

Сквозь треснувший пол прорастала полынь,

В нем многое сгнило, упало,

И места для многих народных святынь

Давно уже в нем не хватало…

И новый создать ему хочется храм,

Достойный народа и века,

Где б честь воздавалась и мудрым богам

И славным делам человека.

И сделался царь молчалив, нелюдим,

Надолго отрекся от света

И начал над планом великим своим

Работать в тиши кабинета.

И бог помогал ему – план поражал

Изяществом, стройной красою,

И царь приближенным его показал

И был возвеличен хвалою.

То правда, ввернули в хвалебную речь

Сидевшие тут староверы,

Что можно бы старого часть уберечь,

Что слишком широки размеры,

Но царь изменить не хотел ничего:

"За всё я один отвечаю!.."

И только что слухи о плане его

Прошли по обширному краю,

На каждую отрасль обширных работ

Нашлися способные люди

И двинулись дружной семьею в поход

С запасом рабочих орудий.

Давно они были согласны вполне

С царем, устроителем края,

Что новый палладиум нужен стране,

Что старый – руина гнилая.

И шли они с гордо поднятым челом,

Исполнены честного жара;

Их мускулы были развиты трудом

И лица черны от загара.

И вера сияла в очах их; горя

Ко славе отчизны любовью,

Они вдохновенному плану царя

Готовились жертвовать кровью!

Рабочие люди в столицу пришли,

Котомки свои развязали,

Иные у старого храма легли,

Иные присели – и ждали…

Но вот уже полдень – а их не зовут!

Безропотно ждут они снова,

Царь мимо проехал, вельможи идут -

А всё им ни слова, ни слова!

И вот уже скучно им праздно сидеть,

Привыкшим трудиться до поту,

И день уже начал приметно темнеть,-

Их всё не зовут на работу!

Увы! не дождутся они ничего!

Пришельцы царю полюбились,

Но их испугались вельможи его

И в ноги царю повалились:

"О царь! ты прославишься в поздних веках!

За что же ты нас обижаешь?

Давно уже преданность в наших сердцах

К особе своей ты читаешь.

А это пришельцы… Суровость их лиц