Николай Некрасов: Полное собрание стихотворений. Том 2

Я перспективы им казал!

Я, впрочем, говорил не много,

Я только говорил: "Друзья!

Всегда останусь верен строго…"

Чему? Тут точки ставил я…

О точки! тонкие намеки!

О недомолвки и тире!

Умней казались с вами строки!

Как не жалеть о той поре?..

Прилично сдержан, строго важен,

Как бы невольно молчалив,

Я был бездействуя отважен,

Безмолвствуя – красноречив!

Являлся я живой картиной -

Гляди, любуйся, изучай!

Реке, запруженной плотиной,

Готовой хлынуть через край,

Готовой бешеным потоком

Сорвать мосты, разбить суда,

В моем бездействии жестоком

Я был подобен, господа!

Теперь – как быть?.. "Толковой строчки

В твоем изданьи,- скажут,- нет!"

В ответ бы им поставить точки,

Но точки – будут ли ответ?

Заговорят: "Давай идею!"

Но что ж могу ответить им?

Одну идею я имею,

Что все идеи эти – дым!

Что в свете деньги только важны,

Что надо их копить, копить…

Что те лишь люди не продажны,

Которых некому купить!

Созрела мысль, проект составлен,

И вот он вышел,- я погиб!

Я разорен, я обесславлен…

Дух века и меня подшиб!

Еще не может быть исчислен

Убыток, но грозит беда,

Я больше не глубокомыслен,

Не радикал я, господа!

Не корифей литературы,

Теперь я жалкий паразит,

С уничтожением цензуры

Мгновенно рухнет мой кредит.

(Ноябрь-декабрь 1865)

Предмет любопытный для взора:

Огромный кусок лабрадора,

На нем богатырь – великан

В славянской кольчуге и в шлеме,

Потомок могучих славян,-

Но дело не в шлеме, а в теме:

Назначен сей муж представлять

Отчизны судьбы вековые

И знамя во длани держать

С девизом "единство России!".

Под ним дорогой пьедестал,

На нем: земледелья родного

Орудья, и тут же газета, журнал -

Изданья Михайлы Каткова.

На книгах – идей океан -

Чернильница; надпись: "Каткову

Подарок московских дворян",

И точка! Мудрейшему слову

Блистать на пере суждено,-

Так имя Каткову дано:

"Макающий в разум перо"- имя это

У древнего взято поэта…

(1865)

Жил да был себе издатель

И журналов и газет.

Помогал ему создатель

Много, много лет.

Дарованьем и трудами

(Не своими, а других)

Слыл он меж откупщиками

Из передовых.

Сам с осанкой благородной,

В собственном большом дому

Собирал он ежегодно

С нищих денег тьму.

Злу он просто был грозою,

Прославлял одно добро…

Вдруг толкнися с сединою

Бес ему в ребро.

И, как Лермонтова Демон,

Старцу шепчет день и ночь…

(Кто-то видел, вкрался чем он,

Ну, его не гонят прочь!)

<< Бес >>

Ты мудрец, и сед твой волос,-

Не к лицу тебе мечты,-

Ты запой на новый голос…

<< Старец >>

Но скажи, кто ты?

<< Бес >>

Я журналов покровитель.

Без меня вы – прожились,

Вы без денег убедите ль?

<< Старец >>

в сторону

Дух гордыни, провались!

Громко

Гм! Не Лермонтова Демон,

Вижу, ты! Покойник был

(Хоть помянут будь не тем он)

Юношеский пыл.

Он-то мне Ледрю-Ролена

Некогда всучил…

<< Бес >>

в сторону

То-то не было полена -

Я бы проучил!

<< Старец >>

продолжая

Но теперь с Ледрю-Роленом

Баста! вышел весь!

Твой я, Демон, новым пленом

Я горжуся днесь!

Рек – и заключил издатель:

"Се настал прогресс:

И отступится создатель,

Так поможет бес!"

(1865)

Посылаю поклон Веньямину.

На письмо твое должен сказать:

Не за картами гну теперь спину,

Как изволите вы полагать.

Отказавшись от милой цензуры,

Погубил я досуги свои,-

Сам читаю теперь корректуры

И мараю чужие статьи!

Побежал бы, как школьник из класса,

Я к тебе, позабывши журнал,

Но не знаю свободного часа

С той поры, как свободу узнал!..

Пусть цензуру мы сильно ругали,

Но при ней мы спокойно так спали,

На охоте бывать успевали

И немало в картишки играли!..

А теперь не такая пора:

Одолела пииту забота,

Позабыл я, что значит игра,

Позабыл я, что значит охота!-

Потому что Валуев сердит;

Потому что закон о печати

Запрещеньем журналу грозит,

Если слово обронишь некстати!

Впрочем, в пятницу буду я рад

До Любани с тобой прокатиться:

Глухари уж поют, говорят,

Да и вальдшнепу поволочиться,