Бен Джонсон - Черт выставлен ослом

Какой-нибудь потомок злополучный

Утратит разом титул и именье,

Запутавшись в долгах иль согрешив

Перед короной; так ведется в мире:

Владения клиентов переходят

К их адвокатам, земли вертопрахов

К портным и ювелирам. Таковы

Превратности природы и фортуны.

Нет вечного под вечною луной.

Фицдупель

Вы правы, сэр. Пройдемте в кабинет

И там договорим.

Входит Паг.

Опять ты здесь?

Ну, я еще с тобою потолкую!

Фицдупель, Меерплут и Крюквелл уходят.

Паг

Он, несомненно, вырвет мне язык

Иль оскопит - да, да, одно из двух.

Осел! Мужлан! Но деру дать нельзя,

Раз напросился сам на это дело.

Такое мое чертово везенье!

Кто бы подумать мог в конце концов,

Что женщина в такой роскошной сбруе,

Разряженная в дорогие юбки,

В сорочки шелковые, кружевные,

Которых просто жаль не показать,

Поступит так? Вот дьявол! В чем причина?

Не угожденье же болвану-мужу,

Или фамильным выцветшим портретам,

Иль собственной персоне ненаглядной,

Что в зеркале? А почему бы нет?

Я знал немало женщин, что, ступив

На путь соблазна, соступали вдруг

С дороги (черт их знает, что им надо).

Они способны целые часы

Беседовать с собой и наслаждаться

Своею тенью в глубине стекла.

Но б этом ли их суть? Нет, здесь иное.

Не станет женщина так наряжаться

Лишь для себя самой. Я доберусь

До подоплеки, дайте только время.

Уходит.

Входят Смелтон и Гудмэн.

Смелтон

Вот так удача! Мог ли я подумать,

Что эта комната - твоя? Итак,

Устранена важнейшая загвоздка.

Не это ли окно?

Гудмэн

Должно быть, это.

Да, помнится, что женщину напротив

Я видел, но не обратил вниманья.

Смелтон

Иль у тебя ледышка вместо сердца?

Гудмэн

Да нет, порою я интересуюсь

Такими видами.

Смелтон

Нет, ты - кремень.

А я, дружище, восхищен теперь

Ее умом сильней, чем красотою,

Которую хвалил так пылко утром.

(Протягивает ему, листок, на котором, записаны слова

песни.)

Вот, прочитай стихи. Они ложатся

На твой мотив любимый. Спой, - быть может,

Она услышит и придет к окну.

О, небеса! Она! Ну, пой скорее!

В окне комнаты, что напротив, появляется Франсис.

Франсис

Иль он меня не понял, иль слуга

Не точно передал мои слова...

Напрасно я пренебрегла, быть может,

Услугами прохвоста; этим самым

Себе самой я нанесла урон.

Гудмэн начинает петь, входит Паг и все видит.

Как! Музыка? Так, значит, он пришел!

Паг (в сторону)

Ах, вот что! Тут свидание! Отлично.

Ну, милая, ты у меня в руках!

Черт выставлен ослом, избит, надут

И обморочен, как последний олух!

Что ж! Если вы, хозяйка, показали

Свою зловредность женскую и хитрость,

Я тоже покажу, на что способен

Малютка Паг, и отомщу за все.

Не столько даже больно, как обидно:

Чуть шкуру не спустили. Вот так черт!

Уходит.

Смелтон

Она к окну подходит, скройся!

Гудмэн

Ладно.

Я отлучусь покуда. Есть дела.

Следующая сцена играется возле двух окон почти

соприкасающихся домов [37] ... сцена играется возле двух окон почти соприкасающихся домов. Напомним, что декораций в театрах эпохи Шекспира практически не было. Скорей всего Смелтон и леди Франсис просто выходили на специальный балкон над сценой. .

Смелтон

Прекраснейшая!

Франсис

Я принуждена

Краснеть по вашей воле, сэр!

Смелтон

Ну что ж,

Прекрасен этот цвет и так естествен!

Я утром получил распоряженье

От вас, мадам, но смысл его был столь

Завуалирован, что я боялся

Его не так истолковать; однако

Я не ошибся, раз я вижу вас.

Франсис

Здесь кто-то был?

Смелтон

Я здесь один. Так вышло,

Что в этой комнате живет мой друг.

Здесь очевиден заговор Фортуны,

Которая благоволит влюбленным.

Франсис

А кто здесь пел сейчас?

Смелтон

Он, госпожа;

Но удалился тотчас же, едва

Вы подошли к окну, - как я просил.

Он верный друг и благородный рыцарь.

Франсис

Сэр, если вы теперь в моем поступке

Увидите лишь внешнее обличье,

Лишь легкомысленность и безрассудство,

То вы подумаете, что предками

Дурная женщина. Но если вспомнить

Все обстоятельства моей судьбы

О чем вы сами говорили утром,

То, может быть, найдется для меня

Хотя б какое-нибудь извиненье,

Коль оправданья нет.

Смелтон

Нет оправданья?

Тогда нет оправданья ни любви,

Ни красоте, ни всеблагой природе,