Владимир Смоленский - Собрание Стихотворений

Так вихорь чёрный
Срывает цвет
У розы горной —
И розы нет.

Так тает грёза
В предсмертных снах,
И крест и роза
В твоих руках.

Над телом милым
Гнусавит поп,
Кадит кадилом,
И крестит гроб,

Кропит росою
Воды живой,
А смерть с косою,
Над головой,

Стоит, зевает
В огонь и тьму
И подпевает
Она ему.

Где наше счастье,
Где жизнь твоя? —
В разверстой пасти
Небытия.

Надгробное рыдание,
На все вопросы ответ,
Исполнены все обещания —
Смерти нет.

Исполнились все моления,
Все надежды и вся тоска…
Какое страшное пение,
Как глухо комья песка

На крышку падают гроба…
Ты станешь скоро землёй,
Из праха ты вышел, чтобы
В прах возвратиться свой.

О жизни, о вечной, пойте,
О свете вечного дня…
Заройте меня, заройте,
Не мучьте больше меня.

Если дважды два четыре — мной
Понят строй небесный и земной.

Если дважды два четыре — я
В тайны все проникнул бытия.

Мне добра и зла открылся смысл
Силою непогрешимых числ.

Если дважды два… Но вдруг без сил
Падая, я слышу шелест крыл,

Тёмное дыхание ловлю:
«Дважды два равняется нулю».

Луч зари позолотил окно,
Утреннюю не затмив звезду…
Это всё обман — давным-давно
Я живу в аду.

Я уже давным-давно привык
К паукам Геенны, к свисту змей…
Слизывает дьявольский язык
Свет с души моей.

Я давно измучился вконец
В мутных днях, которым нет конца…
Медленно летит во мгле свинец
В сердце из свинца.

И когда протянет руку друг,
И когда глаза любви сверкнут,
Всё равно, не разорвётся круг
Сатанинских пут,

Лишь во сне, в тумане, вдалеке,
Луч зари над золотом реки…
– И горит звезда в моей руке
И не жжёт руки.

Мне трезвый мир невыносим —
Недвижность есть в его движенье,
Пронизан мглой, пропитан тленьем.
Безвыходной тоской томим,

Он мне невыносим. Люблю
Божественное опьяненье,
Оно подобно вдохновенью;
Я звуки тайные ловлю,

Которые не знает мир.
Я слышу: в тёмные законы
Земли, в проклятия и стоны
Вплетаются звучанья лир

Хрустальных. Сладки эти сны,
Какое есть в вине раздумье…
Самоубийство и безумье,
Как часто им отвращены.

Чудесной влагою вина,
В бездонной глубине стакана,
Кровоточащаяся рана
Уврачевалась не одна.

Лишь раб, трусливый и скупой,
Не знает радости высокой —
Свой трезвый мир, свой мир жестокий
Оставить для мечты хмельной.

Лишь мудрому царю дано
То, что безумцы не находят, —
Он песни вместо войн заводит
И вместо крови льёт вино.

Ты потерял годам и бедам счёт,
Ты всё узнал, ты ничего не знаешь…
Рокочут струны и цыган поёт:
«По ком, по ком ты слёзы проливаешь…»

Ты жизнь свою поёшь и пропиваешь,
Запёкшийся ты освежаешь рот
Глотком вина, с тобою Муза пьёт,
Её черты ты всюду прозреваешь.

И правдою становится обман,
Рокочут струны и поёт цыган,
И горькие тайком струятся слёзы,

И вдруг сквозь них ты видишь, что в углу,
На каменном, затоптанном полу,
Цветут неотцветающие розы.

Остаться совсем одному и забыть,
Что родился ты, чтобы любить,
И в ожесточенье, и в дикой тоске
(Стакан недопитый в руке)

Заплакать над жизнью погибшей своей,
Над мутным мельканием дней,
Над гробом своим, что, сквозь пьяный угар,
Весёлый стругает столяр.

Мы вышли ранним утром
С тобой из кабака,
Мерцала перламутром
И золотом река,

Звезда ещё сияла,
С огнём зари борясь,
И алым отливала
У подворотен грязь.

И облако, укором
Или надеждой мне,
Божественным узором
Летело в вышине.

И было в синей дали,
Прохладе и весне
Все то, о чём мечтали,
Что видели во сне.

Белые ночи и чёрные дни… —
Выдумка, бред скомороха…
Чёрные ночи и белые дни… —
Это ведь тоже не плохо.