Квинт Гораций - Сатиры

Их головам и бокам! - Наконец мы насилу, насилу

На берег вышли в четыре часа. - Здесь лицо мы и руки

Чистой, Ферония, влагой твоею омыв и поевши,

Вновь протащились три мили и въехали в Анксур, который

Издали виден, красиво на белых утесах построен.

Здесь Мецената с Кокцеием мы поджидали приезда.

Оба отправлены были они с поручением важным;

30 Оба привыкли друзей примирять, соглашая их пользы.

Зрением слаб, здесь я черным коллирием очи помазал.

Прибыл меж тем Меценат; с ним Кокцеий и с ним же Фонтеий,

Муж во всем совершенный; он был Антонию другом,

Как никто не бывал. - Мы охотно оставили Фунды,

Где нас, как претор, встречал Ауфидий Косой. - Насмеялись

Вдоволь мы все и претексте его с пурпуровой прошивкой

И курильнице, пуще всего, сумасшедшего скриба!

После, усталые, в городе мы отдохнули Мамурров;

Здесь нам Мурена свой дом предложил, Капитон - угощенье.

40 Самый приятнейший день был за этим для нас в Синуэссе;

Ибо тут съехались с нами - Вергилий, и Плотий, и Варий,

Чистые души, которым подобных земля не носила

И к которым сильнее меня никто не привязан!

Что за объятия были у нас и что за восторги!

Нет! покуда я в здравом уме, ничего не сравняю я с другом!

Близ Кампанийского моста потом приютила нас вилла;

А поставщики соль и дрова нам прислали, как должно.

В Капуе наши мулы сложили поранее ношу;

Меценат занялся здесь игрой, а я и Вергилий

50 Сну предались, потому что в бросаньи мяча упражняться

Вредно и слабому зрению, вредно и слабым желудкам.

А миновавши корчмы Каудиума, несколько выше

Приняты были Кокцеием мы - в прекраснейшей вилле.

Муза! поведай нам кратко теперь, как в битву вступили

Мессий Цицирр и Сармент; открой и об роде обоих!

Мессий свой род знаменитый от осков ведет; а Сармента

Госпожа - и доныне жива: то они подвизались!

Начал Сармент: "Ты похож, мне сдается, на дикую лошадь".

Мы засмеялись. - А Мессий в ответ: "Соглашаюсь!" - И тут же

60 Он головою встряхнул. - Тот вскричал: "О, если бы рог твой

Вырезан не был, чего б ты не сделал, когда и увечный

Так ты грозишь!" - И подлинно лоб у него волосатый

С левой лица стороны ужасный рубец безобразит.

Тут наконец, подтрунив над его кампанийской болезнью,

Начал просить он его проплясать перед нами Циклопа,

Говоря, что не нужно ему ни котурна ни маски.

Много на это Цицирр; и спросил наконец: "Посвятил ли

Ларам он цепи свои, потому что, хотя он и служит

Скрибом, но право над ним госпожи не уменьшилось этим!

70 Дальше, зачем он сбежал, когда он так мал и тщедушен,

Что довольно и фунта муки для его пропитанья!"

Так мы продлили свой ужин и весело кончили вечер.

Прямо оттуда поехали мы в Беневент, где хозяин,

Жаря нам чахлых дроздов, чуть и сам не сгорел от усердья;

Ибо, разлившись по кухне, огонь касался уж крыши.

Все мы, голодные гости и слуги все наши, в испуге

Бросились блюда снимать и тушить принялися. - Отсюда

Видны уж горы Апулии, мне столь знакомые горы!

Сушит горячий их ветер. - Никогда б мы на них не взобрались,

80 Если бы не взяли отдых в соседственной Тривику вилле;

Но и то не без слез от дыма камина, в котором

Сучья сырые с зелеными листьями вместе горели.

Здесь я обманщицу-девочку прождал, глупец, до полночи;

И, наконец, как лежал на спине, в таком положеньи

Я неприметно заснул и во сне насладился любовью.

Двадцать четыре потом мы проехали мили - в повозке,

Чтобы прибыть в городок, которого даже и имя

В стих не вместишь; но узнают его по приметам:

Здесь продается простая вода; но хлеб превосходный,

90 Так что заботливый путник в запас нагружает им плечи;

Хлеб ведь в Канузии смешан с песком, а источника урна

Там небогата водой. Городок же был этот основан

Диомедом самим. - Здесь мы с Барием грустно расстались.

Вот мы приехали в Рубы, устав от пути чрезвычайно,

Длинной дорога была и испорчена сильно дождями.

День был на утро получше; но в Бариум, рыбой обильный,

Хуже дорога пошла. - За ним нас потешила вдоволь

Гнация (город сей был раздраженными Нимфами создан).

Здесь нас хотели уверить, что будто на праге священном

100 Ладан без пламени тает у них! - Одному лишь Апелле

Иудею поверить тому, а не мне: я учился

Верить, что боги беспечно живут, и если природа

Чудное что производит - не с неба они посылают!

Так в Брундизиум кончился путь, и конец описанью.

Пер. М. Дмитриева