Наталья Лайдинен - Солнечные стрелы

Венерой, выжженной дотла,
К тому же – в муке ретроградной —
Из телескопного стекла
Сверкнуть – и в тень уйти обратно.

Ей нужно на своем пути
Паденья пережить, отсрочки,
Чтоб на глазах у всех пройти
По солнечному диску – точкой!

Мистерии любви предел,
Который не поймет наука:
Движенье – для слиянья тел
Небесных – и опять разлука!

Не верю в свиданья,
Не верю в разлуки,
Дай мне на прощанье
Раскрытые руки,
Цыганские руки —
Лекарство от муки.
Тебе улыбаюсь,
Тобой наполняюсь,
Чтоб мне было легче
До следующей встречи,
Решающей встречи…
Как там? Время лечит,
О, нет! – Очищает,
Тебя предвещает
До следующей встречи…

М не сутки одиночества —
Кастальских вод глоток!
Необходим для творчества
Укромный уголок.

Чтоб мысли все растаяли
И стала даль – звонка,
Слетятся строфы стаями
Неспешно свысока.

Легко коснутся крыльями
Доверчивых страниц…
Расслышу без усилия
Легенды вещих птиц!

Из вечного молчания
Седых первооснов
Является звучание
Простых и ясных слов.

В них кто-то жить останется,
Бесплотный – до стиха…
Душе открыто таинство,
Когда она тиха.

Писать стихи на билетах,
Салфетках, рваных клочках,
В автобусе, за обедом —
До искр темных в зрачках.

Нестись за судьбой стрелою,
Всегда боясь – не успеть,
Терять сознанье порою,
Душой предчувствовать смерть.

Стремиться снова расслышать
В ушах знакомый звонок…
– Вся жизнь тому, кто запишет
Всего лишь несколько строк!

Строчки нижутся, как бисер.
Сумерки. Смотрю в окно.
Кто-то дальний бросил в выси
Бархатное полотно.

Ветер потревожил струнки,
Звуков расплелась канва,
В небе звездные рисунки
Засверкали, как слова,

Подчиняясь вечной власти
Во вселенском вечеру,
Точно одинокий Мастер
Начал с бисером игру,

Заплетая в тихом трансе
Смысл слов и звездный свет…
Так и дышат в резонансе
И Создатель, и Поэт.

Магистр на маскараде
Меня к служенью призвал:
Начало новой тетради —
Торжественный ритуал!

Что дальше грядет – не знаю,
Глаза прикрыла ладонь,
Как будто я зажигаю
В субботу дивный огонь.

В кровь брызнутый адреналин
Кипит, раскрепощая разум,
И ты опять бредешь один
По чьим-то мыслям и рассказам.

– Как больно обжигает свет!
Все на пути – немного боги,
И каждый оставляет след
На ослепительной дороге.

Я сто жизней чужих сочинила,
В путь отправила легкой рукой,
Выцветают в тетрадях чернила,
Значит, песням пора на покой.

На часах время тусклое тает,
Исчезает, как сизый дымок,
Собираются месяцы в стаи
И, курлыча, летят на восток.

Все спешат к своему назначенью,
Так и я, спрятав пламя в сосуд,
Незаметно плыву по теченью
На изменчивой вечности суд.

Привычная траектория:
Диван, тротуар, траттория
И там за бокалом кьянти
Рассказ о большом таланте.
Непризнанные кумиры
Азартно тасуют лиры:
Один бы снимал картины,
Покруче, чем Тарантино,
Другой превзошел бы Данте,
А третий стал музыкантом…
Но критики сплошь – кретины,
А члены семьи – вампиры,
И бисер метать не нужно.
А те, кто сейчас заслужен,
Все бездари и мутанты.
До ночи трещат у столика
Три сморщенных алкоголика.
Диван, тротуар, траттория —
Банальнейшая история.

Поверь, я многое знаю
И даже в чем-то права,
Но только я заклинаю:
Не надо к нему ревновать!

Любовники? Нет, это пошло,
Любовь не имеет границ:
Мы связаны памятным прошлым
И тысячей общих страниц.

Он только мое Alter ego,
Души отраженье в стекле,
Он космос, куда я с разбега
Могу улететь на земле.

Так много придуманных истин,
Закон соблюдаемый строг…
Гляди, я рассыплюсь, как листья,
Причудливым золотом строк.

Как будто свет, вглядишься – тьма,
Свершеньям не дано отсрочки!
Меня еще сведут с ума
Мои же собственные строчки.