Гянджеви Низами - Лейли и Меджнун

За чародейство слов — творцу почет,
«Зерцалом тайн» прозвал меня народ.

Меч языка разящий создал стих,
Он чудотворен, как пророк Масих,

И обладает силою такой,
Что «Джазр-асамм» раскроется глухой.

В моих словах святой огонь живет —
Тот, кто коснется, пальцы обожжет.

Поэзии могучая река
Прославилась в мой век на все века.

А дармоеды, их презренный сброд,
Кормиться счастлив от моих щедрот.

Добычу лев сражает наповал;
Объедками питается шакал.

Я съесть могу лишь то, что в силах съесть,
Но прихлебаев у меня не счесть.

Завистники, аллах, избавь от них!
Злословят и хулят мой плавный стих.

Передо мной пластаются, как тень,
Но за глаза поносят всякий день.

Газели сочиню — раздумий плод —
Злоречный за свои их выдает.

Двустишия торжественных касыд
Он подражаньем жалким осквернит.

А если сочиняет он дастан,
Скажу я так: подделка и обман.

Не полновесным золотом монет,
Фальшивой медью он дурачит свет.

Мартышка людям подражать взялась —
Зерцалом звездным стать не может грязь.

Сияет и лучится яркий свет,
Но тень за ним скользит бесшумно вслед.

О наша тень, ничтожна и смешна,
За человеком следует она.

Столь неотступно, тою же тропой,
За провожатым следует слепой.

Пророк был тени собственной лишен, —
Чужими он тенями окружен.

Знай, океан с прозрачной глубиной
Не замутит бродячий пес слюной.

Бесчинства желтоухие творят, —
От гнева щеки у меня горят.

Я — океан в спокойных берегах,
Гляжу на них с усмешкой на устах,

Я — светоч, пальцем по нему стуча,
Хотят, чтоб ярче вспыхнула свеча.

Я не железный, тяжко зло сносить,
Зачем с каменносердыми мне быть.

Пусть я прославлен как добытчик слов,
Но у меня немало есть врагов.

И бесноватость не избыть врагам;
Недуг приходит к ним по четвергам.

Чтоб оправдаться, мой обчистив двор,
Хозяина поносит наглый вор.

Когда облава на воров идет:
«Держите вора!» — первым вор орет.

Пускай воруют, так тому и быть, —
Но злоязычья не могу простить.

Талант мой видят, но не признают,
Без пониманья образы крадут.

Коль зрячий вор, да будет он слепым!
А коль он слеп, то станет пусть немым!

Сгорая от стыда, терплю их срам.
Мое молчанье на руку врагам!

Быть может, здесь потребна прямота,
Ступай и крикни: «Дверь не заперта!»

О, если б я корыстью был ведом,
Какое бы несчастье было в том!

Скрывая в рукавах весь мир щедрот,
Смотреть не стану, как ворует сброд!

Для слуг моя распахнута сума,
Пусть пользуются этим задарма.

Жемчужин у меня моря полны —
Мне мелкие воришки не страшны.

Сокровище хранят замок и меч.
А рута красоту должна сберечь.

От сглаза мать дала мне руту в дар,
Железным стал я, как Исфандиар.

Мне «Низами» прозвание дано,
Имен в нем тыща и еще одно.

Обозначенье этих букв благих
Надежней стен гранитных крепостных.

Хранит мое богатство бастион,
И я от постягательств огражден.

Сокровищнице в крепости такой
Подкоп не угрожает никакой.

Где жемчуга, там змеи тут как тут.
Колючки сладкий финик стерегут.

Кто удостоен славы на земле.
Завистной подвергается хуле.

Был братьями Юсуф за красоту
В колодезную брошен темноту.

Иса с дыханьем благостно-живым
Был в Иудее мучим и гоним.

Чтит Мухаммеда набожный араб,—
Преследовал его Абу-Лахаб.

И на земле никто не избежал,
Вкушая мед, пчелиных острых жал.

С тех пор, когда мое возникло «Я»,
Не обижал я даже муравья,

Жемчужин не искал в чужих морях,
Помехой не служил в чужих делах.

Сам недругов порочить не мастак —
Я не хулил завистливых собак.