Алексей Романов - Поэты русского рока

То и сберег,

А что себе взял —

Никому не впрок.

Спрячь свой грех на самое дно,

Где и так темно,

Никто не услышит,

Никто не узнает,

Как душа черна.

А черную душу спасти —

Шел себе вдоль,

А теперь возьми да и встань,

Всем поперек…

А чему быть —

То сам выбирай,

Кому вечный Рай,

Кому срам через край.

Там — Бог,

Тут — Царь,

А ты — герой.

Простая игра,

Не работа, не урок,

Не полет над землей,

Не на землю прыжок…

По течению вниз,

На невидимый свет,

На неведомый край,

Туда, где все нипочем,

Да и там еще не конец.

Теряя, не прибавишь пустоты,

А пустота сама себя не терпит.

Привычной лжи пустые пьедесталы

Заменой истине. Нет худа без добра…

Беглец. Весь — финиш.

Цель диктует средства.

Засада. Сети. Ничего не изменить,

Не нарушая правила игры.

Границы, установленные прежде,

Приходится ревниво охранять:

«Твое, мое, чужое, наше, их… »

Добро и зло, жизнь, смерть…

Никто не станет

Жить в полосе прифронтовой,

Поглубже в тыл!..

(Однако! Суть конфликтов приграничных

В самом существовании границ?)

Так, разум оторвав от доброты,

Разводят их на ринге по углам

И объявляют поединок…

Стойте!!!

Над пропастью, у самого обрыва,

Кто копошится:

Слепой? Не смеющий решиться?

Самоубийца? Птица?

Граница.

Да и нет.

Свет. Темнота.

И ощущаемые очертанья тел.

Каких границ рассудок не возвел?

Не оттого ль тела, желая слиться,

Настраивают души в унисон.

И, музыке покачиваясь в такт,

Друг друга пьют в объятии упругом?

И чем полней душа осознается,

Тем ей невыносимей разобщенность.

Но добротой не отягченный разум

Играет безразличными словами,

И, обнаружив видимую суть,

Стремится все назвать по именам.

Тем временем на крыльях любопытства

Душа, влетая в хитрые ловушки,

Тончайших пут не в силах разорвать…

Челнок мечты на парусах иллюзий,

Случайным ветром к берегу прибитый,

О неприступный материк расколот…

И, зачерпнув жестокости бортом,

Идет ко дну, и облака над морем,

Как сорванные ветром паруса.

Выйди в сумерках из дома

В суету нарядных улиц.

Стук шагов, неясный говор

Слышен, словно повинуясь

Дирижеру-невидимке,

Звуки падают куда-то

В фиолетовую дымку

Догоревшего заката.

Без теней. Теплей и мягче

Силуэты, выраженье встречных лиц,

И что-то прячет

Слов привычное звучанье.

Во дворах и переулках

Умирает беззаботно тишина,

И только гулко

Отдается в подворотне

Гром захлопнувшейся двери.

И опять, в обычный вечер,

Как всегда во что-то веря,

Выходи себе навстречу.

Растворись и потеряйся

В суматохе миллионной,

Покорись и притворяйся,

Стань в толпе хамелеоном…

В толчее ежевечерней

Ритуального хожденья

Каждый словно бы очерчен

Черным кругом отчужденья.

Но становится теснее

В групповом нелепом танце,

И становится яснее,

Что не вырваться из транса.

У витрин, под фонарями,

Будто бабочки у свечки, —

Жертвы перед алтарями —

Человечки, человечки…

Железобетонный Будда.

Фантастическая маска.

Наспех сделанное чудо,

Электрическая сказка…

Город… Опухоль из камня

С метастазами предместий,

Звоном стекол, скрипом жести,

Зудом зависти и мести

Умирающий отравлен.

Я кричу… В гудящем улье

Голос слышен мой едва ли.

В суматохе людных улиц,

В лабиринте магистралей

Отыщи меня, поди-ка…

Телефон в пустой квартире

Надрывается от крика,

Словно муха в паутине.

Что-то ездит, кто-то ходит,

Загляни в окно любое:

Видишь — что-то происходит,

Знаешь — это не с тобою.

Мы одиноки, мы совсем одни,

Мы редкие, далекие огни,

Мы на виду у всех, как маяки,

И к нам летят ночные мотыльки,

Пылинки, мелочь, бестолочь и вздор,

На огонек, на свет, в тепло, в костер!..

Но бьются о стекло… А на стене

Как будто души корчатся в огне,

Громадных силуэтов толкотня, —

Что рядом с ними язычок огня!

Не так ли ты — с собой наедине —

Глядишь в себя, а судишь обо мне.

Не браните меня, не гоните,

Пусть я ветрен, любите ветер, —

Пронесусь ураганом, а завтра

Стану ласково гладить вам руки,

А разлуки, чтоб не было скуки,

Чтоб не стать наконец узурпатором…

Вы ведь тоже волею бредите,