Джеймс Джойс - Стихотворения

Кто этот непонятный тип, что в церковь ни ногой
С тех пор, как папа и попы зовут народы в бой
И уверяют, что нашли к спасенью верный путь:
Штыком и пулями дум-дум дырявить ближним грудь?

То мистер Дули,
Мистер Дули
Убрал в чулан воскресный свой костюм.
«Похоже, с богом
Нас вновь надули», —
Вздохнул наш Дули-дули-дули-дум.

Кто этот храбрый человек, которому плевать,
Стремится ль раса желтая весь мир завоевать,
И с кем Британская звезда к победе нас ведет,
И врет ли Базельский пророк, спустившийся с высот?

То мистер Дули,
Мистер Дули,
Широкий взгляд и философский ум.
«На оба дома —
Чума и пули!» —
Воскликнул Дули-дули-дули-дум.

Кто этот бодрый дуралей, что на растопку рвет
То Кодекс с Уложением, а то Законов Свод
И, раскуривши свой чубук, бормочет: «Вот вопрос —
Что у судьи под париком из пудреных волос?»

То мистер Дули,
Мистер Дули,
Во всей стране он первый тугодум.
«Их при Пилате
Еще надули», —
Подумал Дули-дули-дули-дум.

Кто сей примерный гражданин? Не хочет он никак
Платить налоги на доход и подать на собак
И, даже марку облизав и королевский лик
Иль морду льва узрев на ней, покажет им язык.

То мистер Дули,
Мистер Дули,
Известный всем шутник и остроум.
«Клей ядовитый,
Опять надули!» —
Скривился Дули-дули-дули-дум.

Кто этот мирный джентльмен, которому не брат
Ни Навуходоносор, ни пролетариат,
И полагает он, что всяк рожденный средь людей
Пускай гребет своим веслом на лодочке своей?

То мистер Дули,
Мистер Дули,
Мудрец великий и властитель дум.
«На всю Европу
Пожар раздули», —
Заметил Дули-дули-дули-дум.

Кто этот славный скептик, что не войдет вовек
В немецкий, Марксом-Энгельсом построенный ковчег,
А коль обещанный потоп и разразится въявь,
Кто скинет брюки и пиджак, дабы спасаться вплавь?

То мистер Дули,
Мистер Дули,
Античным он героям сват и кум.
«Под своды радуг
Не я войду ли?!» —
Притопнул Дули-дули-дули-дум.

And now is come the war, the war:
And now is come the war, the war:
And now is come the war, the war.
War! War!

For soldiers are they gone now:
For soldiers all.
Soldiers and soldiers!
All! All!

Soldiers must die, must die.
Soldiers all must die.
Soldiers and soldiers and soldiers
Must die.

What man is there to kiss now,
To kiss, to kiss,
О white soft body, this
Thy soft sweet whiteness?

Как в недобрый час да пришла война,
Да пришла война, началась война,
Как пришла-началась
Война.

Как солдаты все на войну ушли,
На войну ушли, воевать ушли,
Воевать ушли
На войну.

Не вернуться им с поля бранного,
С поля бранного, окаянного,
С поля бранного
Им не встать.

А и некому обнимать меня,
Обнимать меня, целовать меня,
Белу грудь мою
Целовать.

Who is Sylvia, what is she
That all our scribes commend her?
Yankee, young and brave is she
The west this grace did lend her,
That all books might published be.

Is she rich as she is brave
For wealth oft daring misses?
Throngs about her rant and rave
To subscribe for Ulysses
But, having signed, they ponder grave.

Then to Sylvia let us sing
Her daring lies in selling.
She can sell each mortal thing
That's boring beyond telling.
To her let us buyers bring.

J.J.
after W. S.

Кто Сильвия? И чем она
Всех авторов пленила?
Юна, прелестна и умна,
Талантом янки ей дана
Стихи печатать сила.

Рои людей, и голь и знать,
Вокруг нее столклися,
И рвут и мечут, чтоб достать
Подписку на «Улисса», —
А там уж нет дороги вспять.

Восславим Сильвию, друзья:
Купец она удалый:
Какая бы галиматья
К ней в руки ни попала,
Она издаст ее шутя!

Дж. Дж.
по У. Ш.

Sing a song of shillings
A guinea cannot buy,
Thirteen tiny pomikins
Bobbing in a pie.

The printer's pie was published
And the pomes began to sing
And wasn't Herbert Hughesius
As happy as a king!

Вот песенка за шиллинг,
Не песенка, а клад.
В один пирог зашили
Тринадцать штук стишат.

Стишата в тексте испеклись,
Запели: «Тру-ля-ля!»
И был Гербертус Хьюзиус
Счастливей короля!