Лев Халиф: Сборник поэзии

x x x Медь или бронза, гипс или гранит, Любой материал твою осанку сохранит Охватывая, как питон. И тем не менее легко накинут, как пальто, Не жмет подмышки, сшитый впору, А как расскованную сохраняет позу! Поэт придворный, А памятник себе воздвиг нерукотворный.

Другое дело свинец или олово Для желудка голого Ваянье памятника изнутри, Излюбленный и древний способ На который ныне смотрят косо. Смертник Слова принял натощак, Но что мы знаем о таких вещах?

x x x В одежде старой входит Ной, Непрезентабельный и допотопный. Когда потоп всему виной. Не до того,чтоб нравиться потомкам.

x x x Его зовут жертвенным, Олимпийским, Божественным, Бывает он ещ? и священным, Но спроси под ним привычно разл?гшуюся чашу Что она знает о н?м? Факел, неспешно сгорающий, Тоже ничего о н?м не расскажет. Полюбопытствуй у дважды остывшего, Этот точно знает что такое огонь, Никогда не оставляющий улики, Полюбопытсвуй до того как будет развеяна Его дотла сгоревшая улыбка.

x x x Зачем искать сравненья, мучиться? Не Кремль, глядящийся с рублей? Места, засиженные Мухиной Эмблема родины моей. И надо всем шлагбаум с трауром полос, И ещ? исхл?станная белизна бер?з.

x x x Дельфос - брат, Не местный грек, Непорочный, Будто Абель, Или нет, скорей, как ангел, Кому не ведом смертный грех, Ангел с крыльями в гараже, Если не на аэродроме, Где его персональный джет, Тоже мал и очень скромен, Он из всех подручных средств Выбирает только крылья, Оставляющие в небе след, Схожий чуть с молочной пылью. И летит, как Арион Кифаред - певец настырный, И садится в наш район В своей тунике застиранной.

Кстати, он совсем не грек И прилетает на игле.

x x x

Ты как религия, живопись, Кто бог, а кто без лица. Или до конца уж выразись Или выродись До конца.

Рай. Центральный парк, Только без влюбл?нных пар. Сверху грозди. Снизу грузди И старухи с молодою грудью, Очень качественной пока, Облокачиваются на облака. Возлежат себе Далилы, Что ни пазуха, то клад. Силиконовой долины Где-то рядом здесь домкрат.

x x x А вот и бык, что волок Европу, Она была покорна, как раба. При таких-то шарах, Что увидел мельком я сбоку,И такие рога!

x x x Наган. Главное чтоб не попал песок. Его барабан На шесть персон.

x x x По своим делам летела пуля. Спасибо что не встретился я ей, Как с неба подмигнули, Как смилостивились: "Старей!"

СМЕРТЬ В ВЕНЕЦИИ

В Венеции похороны веселеее Плыв?шь в гондоле на вечное поселение. И гондольер здесь поющий Харон, И красота обступает со всех сторон.

Не то что в Греции вверх по Стиксу, Где капля света - одна лишь Харона фикса. А вода черна, как резина Оболакивает неспеша... - Ну и скоро ль Элизиум?Не выдерживает душа. - Вода здесь устроена так,- отвечает Харон,Что надо грести несколько вечностей кряду, Здесь всюду Лета - река похорон, Насколько хватает взгляда.

Она ещ? над ним не колдовала, Почти не отличима в массе... Смерть в Венеции, с е? карнавалами, Непременно должна быть в маске.

x x x Как бы ни был день хорош Но уходит прочь. Чернотой твоих волос Наступает ночь. Темноты последней прядь, Тающей, как воск. И приходит день опять В золоте волос. Явно ты секрет таишь. - Здесь секрета нет, Просто волосы мои Очень любят свет.

Юмор Вообще-то юмор Оружие безопасное и сугубо цивильное, Но отец Бомарше умер, Когда сын читал ему что-то севильское, А ведь это было не самое в литературе убийственное, Если бы это было самое убийственное, К тому же уже написанное, И не обязательно Бомарше, Папа бы не родился вообще.

И вс? равно осторожно с этим топором, Пьер-Огюстен-Карон.

Кожа Очень терпкий у русалки Привкус моря на губах., Вот только рыбные чешуйки Остаются на руках.

У лягушек, пусть царевен, С кожей тоже нелады. Цвет е?, как куст сирени, Чуть завядший без воды.

И пупыристый, и странный, И не гладкий, как атлас, Кожи слой у Несмеяны,. Прямо скажем - не потряс.

У мегер, у страхолюдин, У кикимор - всех подряд. Кожа тоже, гусь на блюде,Ни в какой не лезет ряд.

- Здесь нельзя быть демократом,Кто-то сверху говорит, Очень внятно, будто рядом Микрофон его стоит.

И добавил, мудр и древен, Дегустатор разных кож,- Не бывает у царевен, Чтоб от кожи била дрожь.

Это чаще у простушек И с косою Василис, Ну и прочих там пастушек, Тех, с которыми шалишь.

Это в юности, как в сказке, Сходят Золушки с карет, Чтоб потом обрюзгшей Саскией Не слезать с твоих колен.

x x x

Великий Зверь, что основал "Телемский орден" Считал, что каждый человек - звезда (три шестерки явно тут подсуетились, а, впрочем, он и сам был суетлив всегда). Великий Зверь, чь? имя Кроули Был ч?рту брат, наверное, по крови. Он верил людям, ч?рт его дери, Коль ты светило - выпускай свой свет на волю, Он должен, видимо, как шапка быть на воре, Заметен всюду и всегда, Раз каждый человек звезда. Тут главное нужна во вс?м чрезмерность... А что, попробуем, а вдруг он прав, Свет предпочтительней, чем мерзость, Огонь прекраснее, чем прах.