Тимур Шаов: Песни

Не жития стеклянного,
Не жития граненного —
Мне звона бы хрустального,
Шампанского вспененного —
Не первача станичного
Картофельно-пшеничного,
Мне б коньяка столичного,
Шартреза заграничного.

С ханыгами замаялся,
С пропойцами замучился.
По ласке стосковался я,
Я по теплу соскучился.
Хочу манжеты белые,
Хочу чудес диковинных
И ангельское пение,
И Моцарта с Бетховеном.

Траурной процессии не видать конца,
На лафете пушки гроб увозят — (возят)
Хоронила мафия… крёстного отца,
Рассейского родного мафиози.
Хоронила мафия… крёстного отца,
Рассейского родного мафиози.

Воры морщат лоб — бандитам плакать не к лицу.
Проститутки все вуаль надели: (еле)
Девочки в знак траура по крёстному отцу
На панель не выйдут две недели.
Девочки в знак траура по крёстному отцу
На панель не выйдут две недели.

Начав с простого вора, сам всего сумел достичь,
Был в Европе даже уважаем. (знаем)
Слал ему открытки лично Леонид Ильич,
Поздравлял сердечно с Первомаем.
Слал ему открытки лично Леонид Ильич,
Поздравлял сердечно с Первомаем.

Вдова убита горем, и наследник удручён:
Как некстати папа кони двинул, (кинул)
Теперь придётся экономить каждый миллион.
«Да на кого ж, кормилец, нас покинул!»
Теперь придётся экономить каждый миллион.
«Да на кого ж, кормилец, нас покинул!»

«Не от взрыва бомбы, не от подлого ножа,
Не от пули киллера крутого, (злого)
Не солидно помер! — говорили кореша, —
Подавился косточкой вишнёвой!
Не солидно помер! — говорили кореша, —
Подавился косточкой вишнёвой!»

Оркестр играл Шопена, лабух жарил на трубе.
Кладбище наполнилось народом, (сбродом)
И татуированный соратник по борьбе
Произнёс такую речь над гробом:
И татуированный соратник по борьбе
Произнёс такую речь над гробом:

«Ша, не в кипишь масть, прикиньте к носу, фраера,
Лапти сплёл наш старый кореш Сеня, (Сеня)
Мелкий зехер не докнокал и сыграл жмура.
Щас он с Богом ботает по фене!
Мелкий зехер не докнокал и сыграл жмура.
Щас он с Богом ботает по фене!»

Кабак трещал по швам, поминки две недели шли
Устрицы, омары, дискотека. (эка!)
Выпили, подрались, постреляли, разошлись,
В общем, помянули человека.
Выпили, подрались, постреляли, разошлись,
В общем, помянули человека.

Некролог в газетах, телеграммам нет конца
Вот что значит истинная гласность. (ясность)
Говорят, что нового к нам крёстного отца
Из Москвы пришлёт госбезопасность.
Говорят, что нового к нам крёстного отца
Из Питера пришлёт госбезопасность.

Что за блажь, что за напасть:
Как завижу лошадь,
Сразу хочется украсть —
Признак нехороший!
Охладел даже к деньгам,
К йогурту и книгам.
А я, наверное, цыган
Или даже цыган.

А вот бы конь меня унёс
По полям куда-то!
А я в рубахе «Хьюго Босс»,
Красной от заката!
Поваляюсь у костра,
Как Алёша Пешков,
И мне старик Mакар Чудра
Будет врать неспешно.

Ой, ромалэ!
Ой, ёлы-палы!
О-о-о! Мэ сом ром!

Заскочу в тенистый лес
За малиной сладкой.
А там цыганка ждёт топлесс,
Дикая лошадка!
Дерзкий нрав, в глазах — пожар.
Но я тебя объезжу!
Рассмеётся: «Ай, Зобар!»
А я её зарежу!

У нас, цган, я вам скажу,
Строго с этим делом!
Это ж не лямур-тужур,
Это ж, блин, чавелла!
И гитара запоёт,
И я навзрыд заплачу,
И поеду на восход
В джинсах от Версаче.

От «Газпрома» и «ЛУКойла» —
Ох, достали! —
Выводи коня из стойла,
Поскакали!

О-о-о! Мэ сом ром!

Выйдет дядька из тумана
И нальёт мне «Каберне»,
Спросит как цыган цыгана:
«Ай нанэ?» — Скажу: «Нанэ!»
Ай нанэ, вставляй, народ,
Зубы золотые!
Серьгу в ухо — и вперёд,
В ковыли густые!

И славяне, и армяне,
И евреи разных стран —
Все запишемся в цыгане:
Ты цыган, и я цыган!
Ах, как бы жили-поживали,
Кочевали, бомжевали,
Да конину бы жевали,
Да дышали бы костром.
А нынче век какой-то мерзкий,
Сплошь какой-то Достоевский:
То мы каемся по-детски,
А то старушку топором.
Повсюду страсти роковые,
И от судеб защиты нет.
Так будем петь, пока живые,
Покуда цел наш белый свет!
И под гитарный перезвон
Для нас споёт, конечно,
Сам цыганский наш барон —
Бывший кагэбэшник.