Эдуард Лимонов - Стихотворения

Люблю Сибирь когда подумать
люблю ее призывников
идущих в армию. и чумы
ее чукчей-охотников

люблю московских переводчиц
и слово громкое бурят
ее досафовцев и летчиц
и в яркой тундре оленят

Кипят чаи. смеются чумы
Восходит солнце в стороне
но непричастен я угрюмо
и ледовито скучно мне

Я не могу их дни простые
с усмешкой брата разделить
Ведь вот стихи эти такие
журнал не может поместить

Мне нужно книжек от Бодлера
От Андре Жида и Мишо
А нет — нехороша и эра
В стране и жить не хорошо*

И если нет И. Кабакова
на выставке. а вышел срок
И нарисованного слова
«Где Петя?» я найти не смог

и коль уехали ребята
на Запады в чужую глушь
и я уеду. что же я-то!
Прощайте вы — мильены душ!

И вы — о редкие дороги!
И ты внизу — Хорезм. Памир!
И пусть к стране мы слишком строги
Уедем все. Нам чужд сей пир!

Волоокий иностранец
исполняет дивный танец
Я теперь дружу с послом
меня в гости приглашают
меня очень принимают
мне желателен их дом

Прикасаюсь я к другому
миру странному чужому
Здесь послы. послихи. музыка. вино
Здесь икра. столы. бокалы
Если б мама увидала
Расскажу так не поверит все равно

Посол Мексики подходит
Меня за руку уводит
С послом Швеции я пью
Мне приятно. я доволен
Если б видел друг мой Коля
он ходил в нашу семью

Если б друг Золотаренко
увидал как я корректно
рассуждая среди залы я стою
он вообще бы умер сразу
и от первой моей фразы
А еще и от того как я жую

Ну и пропасть! Где же детство
Кладбищ трех со мной соседство
Помидоры. рыбки и ведро
И советские евреи
всех лукавей и мудрее
На источнике воды нажил добро!

Где украинской дороги
мои шелковые ноги
Близорукость безмятежность и песок
Декадентское начало
в толстой книге воссияло
Вэ. А. Брюсов. томик толстый вниз потек

Хулиганы и цыгане
Солнце. степи. поселяне
Новые культурные дома.
Газ. арбуз. пирог. духовка
изменился я как ловко!
Я от радости такой сойду с ума!

Тканям этой оды шум
Ткани мне проникли в ум
помню красные отрезы
помню черное сукно
магазинные березы
лезут к Харькову в окно

Продавец старинный. Проседь
мне рулон сукна выносит
Разрешите? На пальто?
Я волнуюсь — кто я — кто?

Он мистически разводит
руки желтые свои
нужно место он находит
там где хватит для швеи

он сукно перерезает
моя тряпка отползает
остается их рулон
и рулона прежний сон

В старом мире все бывало
туго тряпка обвивала
бледный в зеркале стоял
мамы прихоть выполнял

Подошло! — друзья судили
и серьезно отходили
взором мерили вы русского
в ткань завернутого узкого

Юноша! сегодня день
очень памятный и тень
от него надолго ляжет
к связям с вéщами обяжет

ты сегодня обручен
при друзьях препровожден
Продолженье кожи — ткань
Производство — Эривань

и живых людей толчки
были м'ясны и мягки

Все кто был тогда там в зале
умерли. ушли. завяли
Нас тогда был целый зал
Только мне далось. Бежал

Вечерами. вечерами
в надлежащие моменты
ветер воет. монументы
сотрясая над костями

Уж давно здесь не хоронят
и весной по всем дорожкам
возлежат одни студенты
учат тексты понемножку

Учат тексты. В небе дали
В небе фосфорные спички
И на памятник певичке
бросив куртку и сандали

надпись не читают зыбко
Хватит. Мраморна улыбка
И довольно. и довольно
Обнимают женщин больно

Кое-кто в траве решится
Сползет платье. Заголится
тело бедер. Бедер много
За стеной бежит дорога

И на ней автомобили
Вдоль деревьев рядом были
. . . . . . . . . .
Женщина в траве присела
Льется струйка прочь от тела
и белеют смутно ягодицы
Юность — юность! Насладиться
невозможно было мне тобой
Стой на кладбище — постой
Целый день большой хмельной
Выполнен в манере пятен
пахнут травы. и приятен
холодок с земли ползет
Здравствуйте фонарь — я вот!