Кайсын Кулиев - Раненый камень

Чтоб умереть, готов ты издалёка
Лететь туда, где видишь огонек,
И потому тебя певцы Востока
Считали неразумным, мотылек!

Тебя считали неразумным люди,
А я тобой любуюсь с давних лет:
Я знаю — ты летишь к тому, что любишь,
А более, чем жизнь, ты любишь свет.

Я не оплачу жребий незавидный,
Сочувствовать тебе я не решусь,
К своей любви ты тянешься и гибнешь.
Чтоб стать таким, я у тебя учусь.

Кем это был я?
Стольником царским
Или невольником в стане татарском,
Когда я увидел тебя?

Что это было?
Беда иль веселье,
Кубки блестели иль цепи звенели.
Когда я увидел тебя?

Вмиг позабыл я о боли неволи
И о веселом застолье тем боле,
Когда я увидел тебя.

Что моя жизнь, что застольные речи,
Косы — я помню — стекали на плечи,
Когда я увидел тебя!

И полюбил в этот век, в этот день я,
И позабыл все, что помнят с рожденья:
Волю и долг свой святой!

Много веков существует на свете,
И восхищаюсь я много столетий
Вечной твоей красотой!..

Эту песню немудреную,
Чей мотив под стать словам,
Словно веточку зеленую,
Я протягиваю вам.

Мир меня не только радовал.
Видел я немало бед,
Но в глаза я вам заглядывал,
И казалось — горя нет.

Песню эту неумелую
Я дарю вам в светлый час.
Чем я буду, что я сделаю,
Если не увижу вас?

Мир вам дарит даль бездонную,
Утро — вешнюю зарю.
Я, как веточку зеленую,
Эту песенку дарю.

Я тебе такую боль нанес,
Будто бы клинком удар нежданный.
Так обидел я тебя до слез,
Что и сам страдаю, как от раны.

Что же, я лишусь любви твоей
Оттого, что крикнул слово злое?
Мне-то, может, тяжелее вдвое:
Мне от собственной вины больней…

Живем с тобою, каждый день и час
То радуя, то мучая друг друга.
Порою солнце юга нежит нас,
Порою дует северная вьюга.

Любовь не только лунный свет в окне,—
Любовь остра, как лезвие кинжала!
То нам легко в спокойной тишине,
То слышится нам грозный гул обвала.

Порой любовь — как вишни легкий цвет.
Порой блестит, как молния, пылая,
Но — сталь кинжала или лунный свет —
Она всегда любовь, всегда живая!

И я причинял вам, о женщины, горя немало,
Хотя не хотел, чтобы старились вы от обид.
Вас, правых во всем, тосковать заставлял я, бывало,
Поэтому сердце мое так болит и скорбит.

Нет, я не из тех, кто становится в бравые позы:
Смотрите, мол, — я молодец, победитель, герой!
Сквозь ливни годов мне виднеются женские слезы,
И хлеб мой насущный мне кажется горьким порой.

Простите меня! — это, женщины, вам говорю я,
Почти не надеясь, что давнюю боль мне простят.
Простите меня! — говорю вам и долго смотрю я
С горы моих лет, где тяжелый идет снегопад…

Солдат от боли умер до заката,
Ладонью даже сердце не прикрыл,
А я — преемник этого солдата,
Который вас так преданно любил.

Как тот солдат, погибший в чистом поле,
Я вас люблю до слез. И потому
Я ваше сердце заслоню от боли.
Пусть будет больно сердцу моему.

Ты тихо поешь колыбельную песню опять
Ты стала красивой, как прежде. Глаза потеплели,
Луна колыбель освещает. Ты глаз оторвать
Не можешь от этой залитой луной колыбели.

Ты тихо поешь колыбельную песню опять,
Я счастлив: я вновь понимаю, как вечно все это.
Я знаю: ребенку — расти, этой песне — звучать,
Я знаю, что вечно сияние лунного света.

Лицо материнское будет красивым всегда,
Любовь материнская будет полна бескорыстья,
Как будет прохладной далеких вершин высота,
Так будут весною зелеными травы и листья.

Ты тихо поешь колыбельную песню опять
Ты стала красивой, как прежде. Глаза потеплели,
Луна колыбель освещает. Ты глаз оторвать
Не можешь от этой залитой луной колыбели.

Когда я смотрю на тебя, меня тянет
Писать о платанах, о лесе весною.
А рассыплешь ты волосы — сразу платаны
Всем лесом зеленым шумят предо мною.