Михаил Лермонтов - Том 3. Драмы

Вас<���илий> М<���ихалыч>.Нет, я не откажусь – когда я сам видел и слышал, что нас с братом выгоняют из дому.

Юрий. Итак, всё кончено. Вот мое слово.

Вас<���илий> М<���ихалыч>.Ну, слава богу, наконец ты решился… я пойду к отцу твоему и объявлю, что ты решился не оставлять его… как он будет рад, и я уверен, что тебя больше прежнего полюбит.

Юрий. Радоваться? Кто радоваться?.. Мой отец!.. Не дай бог, чтоб это была большая радость в его жизни… что он будет думать, обнимая неблагодарного (ударяя себя в лоб и ломая руки), но мое честное слово!..

Вас<���илий> Мих<���алыч>. Неблагодарного? Как это ты сделаешься неблагодарным? Против кого? Да, ты бы сделался неблагодарным и преступником, если бы оставил Н<���иколая> Мих<���алыча>, который дышит одним тобою… а эта бабушка, она, поверь, пожалуйста, больше сделала тебе зла, нежели добра. Я мои слова готов повторить при самом императоре…

Юрий. По крайней мере она желала делать добро.

Вас<���илий> Мих<���алыч> (с коварной улыбкой). Мы знаем желания этой злодейки.

Юрий. Еще пытка… скоро ль вы насытитесь… Но говорите, пускай удар будет ужасен, но вдруг, пускай вся мера зла, яда подземного прольется в мою грудь… но только вдруг. Это всё легче, нежели с нестерпимой едкой болью день за днем отщипывать кусок моего сердца… говорите! Я тверд! Не бойтесь, видите… (дико) видите… ха! Ха! Ха!.. Видите, как я весел, равнодушен, холоден, точно как вы… (С сильным движением хватая его за руку) Только чур, говорить правду…

Вас<���илий> Мих<���алыч>. Вот тебе Христос (крестится), я начну рассказывать с начала всего дела, чтоб совершенно изобличить хитрую старуху и ее помощников, этих сестриц и братцев и служанок… За месяц перед смертью твоей матери (еще тебе было 3 года), [63] Далее идет рассказ, передающий историю, близкую семейной драме Лермонтова. когда она сделалась очень больна, то начала подоз<���ре>вать Марфу Ивановну в коварстве и умоляла ее перед богом дать ей обещание любить Ник<���олая> Мих<���алыча>как родного сына, она говорила ей: «Маменька! Он меня любил, как только муж может любить свою супругу, замените ему меня… я чувствую, что умираю». Тут слова ее пересекались, она смотрела на тебя, молчаливый, живой взгляд показывал, что она хочет что-то сказать насчет тебя… но речь снова прерывалась на устах покойницы. Наконец она вытребовала обещание старухи… и скоро уснула вечным сном… Твоя бабушка была огорчена ужасно, так же как и отец твой, весь дом был в смущении и слезах. Приехал брат старухи, Павел Иванович, [64] Его прототип – предположительно брат Е. А. Арсеньевой, Афанасий Алексеевич Столыпин. и многие другие родственники усопшей. Вот Павел Иваныч и повел твоего отца для рассеяния погулять, и говорит ему, что Марф<���а> Ив<���ановна> желает воспитать тебя до тех пор, пока тебе нужна матушка, что она умоляет его всем священным в свете сделать эту жертву. Отец твой согласился оставить тебя у больной бабушки и, будучи в расстроенных обстоятельствах, уехал со мною. Вот как всё это началось… Чрез 3 месяца Николай Мих<���алыч> приезжает сюда, чтоб тебя видеть, – приезжает – и слышит ответы робкие, двусмысленные от слуг, спрашивает тебя – говорят – нет… он вообразил, что ты умер, ибо как вообразить, что тебя увезли на то время в другую деревню. Брат сделался болен, душа его терзалась худым предчувствием. Ты с бабушкой приезжаешь наконец… и что же? – она охладела совсем к нему. Имение, которое Марфа Ивановна ему подарила при жизни дочери и для которого он не хотел сделать акта, полагаясь на честное слово, казано совсем уже не в его распоряжении! Он уезжает – и через полгода снова здесь является.

Юрий. Я предчувствую ужасную историю, стыд всему человечеству… Но буду слушать неподвижно, дядюшка… только… помните уговор…

Вас<���илий> Мих<���алыч>. Помилуй!.. Да будь я анафема проклят, если хоть слово солгу! Слушай дальше: когда должно твоему отцу приехать – здешние подлые соседки, которые получили посредством ханжества доверенность Марфы Ивановны, сказали ей, что он приехал отнять тебя у нее… и она поверила… Доходят же люди до такого сумасшествия!

Юрий. Отец… хотел отнять сына… отнять… разве он не имеет полного права надо мной, разве я не его собственность… Но нет, я вам снова говорю, вы смеетесь надо мною…