Джон Китс - 'Ламия', 'Изабелла', 'Канун святой Агнесы' и другие стихи

Тот гимн - и листья те не опадут;

Пусть ввек не прикоснется поцелуй;

Ты плачешь у меты - она цветет

Всегда прекрасная, но не тоскуй

Тебе любить в безбрежности минут!

21 О, этих веток не коснется тлен!

Листы - не унесет вас аквилон!

Счастливый юноша - без перемен

Свирели будет звон и вечный сон;

Любовь твоя блаженна! Вновь и вновь

Она кипит, в надежде утолить

Свой голод; свежесть чувства не прейдет;

А страсть земная отравляет кровь,

Должна печалью сердце истомить,

Иссушит мозг и жаждой изведет.

31 Что это за толпа, волнуясь, мчит?

На чей алтарь зеленый этот жрец

Ведет теленка? Почему мычит

Венками разукрашенный телец?

Чей это городок на берегу

И на горе высокий этот вал,

Зачем молитвенный спешит народ?

О этот город, утро на лугу,

И нет здесь никого, кто б рассказал,

Зачем так грустен этот хоровод.

41 Эллады тень! обвитая листвой

Мужей из мрамора и легких жен,

Зеленым лесом, смятою травой

Ты мучаешь, маня, как вечный сон

И вечно леденящая мечта!

Но поколенье сменится другим,

Ты новым людям будешь вновь сиять

Не нам. Тогда скажи, благая, им,

"Краса есть правда, правда - красота",

Земным одно лишь это надо знать.

Перевод Олега Чухонцева:

ОДА ГРЕЧЕСКОЙ ВАЗЕ

О ты, невеста молчаливых дней,

Питомица покоя векового,

Рассказчица, чьи выдумки верней

И безыскусней вымысла иного,

Какие мифы из тенистых рощ

Аркадии иль Темпы овевают

Твоих богов или героев лики?

Какие девы вечно убегают?

Какой погони и победы мощь?

Какие вакханалии и крики?

11 Пропетые мелодии нежны,

А непропетые - еще нежнее.

Звените же, свирели тишины,

Чем вы неслышней, тем душе слышнее!

Ты, юноша прекрасный, никогда

Не бросишь петь, как лавр не сбросит листьев;

Любовник смелый, ты не стиснешь в страсти

Возлюбленной своей - но не беда:

Она неувядаема, и счастье

С тобой, пока ты вечен и неистов.

21 Ах, счастлива весенняя листва,

Которая не знает увяданья,

И счастлив тот, чья музыка нова

И так же бесконечна, как свиданье;

И счастлива любовь - еще трикрат

Счастливее, еще для наслажденья

Трепещущая, как сплетенье веток,

Чей жар не студит сердца невпопад

Тоской развязки и от пресыщенья

Не иссушает горла напоследок!

31 Кто те, дары несущие во храм?

Суровый жрец, куда ведешь ты телку,

Мычащую моляще к небесам,

С гирляндой роз, наброшенной на холку?

Какой морской иль горный городок

С рядами мирных башен в час закланья

Священный обезлюдел и затих?

Ты, городок, так пуст и одинок,

Что не расскажет ни одно преданье,

Какая смерть на улицах твоих.

41 О мраморная ваза, ты с толпой

Невинных дев и юношей проворных,

С лесной листвой, с потоптанной травой,

О грация аттическая, в формах

Застывших, ты как вечность, молчаливо

Взыскуешь нас! Немая пастораль!

Когда уйдем и будет нам не больно,

Другим что скажешь ты на их печаль?

Скажи: Прекрасна правда и правдиво

Прекрасное - и этого довольно!

Перевод Григория Кружкова:

ОДА ГРЕЧЕСКОЙ ВАЗЕ

I

О строгая невеста тишины,

Дитя в безвестье канувших времен,

Молчунья, на которой старины

Красноречивый след запечатлен!

5 О чем по кругу ты ведешь рассказ?

То смертных силуэты иль богов?

Темпейский дол или Аркадский луг?

Откуда этот яростный экстаз?

Что за погоня, девственный испуг,

10 Флейт и тимпанов отдаленный зов?

II

11 Пускай напевы слышные нежны,

Неслышные, они еще нежней;

Так не смолкайте, флейты! вы вольны

Владеть душой послушливой моей.

И песню - ни прервать, ни приглушить;

Под сводом охраняющей листвы

Ты, юность, будешь вечно молода;

Любовник смелый! никогда, увы,

Желания тебе не утолить,

До губ не дотянуться никогда!

III

21 О вечно свежих листьев переплет,

Весны непреходящей торжество!

Счастливый музыкант не устает,

Не старятся мелодии его.

Трикрат, трикрат счастливая любовь!

Не задохнуться ей и не упасть,

Едва оттрепетавшей на лету!

Низка пред ней живая наша страсть,

Что оставляет воспаленной кровь,

Жар в голове и в сердце пустоту.

IV

31 Кто этот жрец, чей величавый вид

Внушает вам благоговейный страх?

К какому алтарю толпа спешит,

Ведя телицу в лентах и цветах?

Зачем с утра благочестивый люд

Покинул этот мирный городок,

Уже не сможет камень рассказать.

Пустынных улиц там покой глубок,