Джон Китс - 'Ламия', 'Изабелла', 'Канун святой Агнесы' и другие стихи

Перевод Григория Кружкова:

ОДА СОЛОВЬЮ

I

И в сердце - боль, и в голове - туман,

Оцепененье чувств или испуг,

Как будто сонный выпил я дурман

И в волнах Леты захлебнулся вдруг.

Но нет, не зависть низкая во мне

Я слишком счастлив счастием твоим,

Вечерних рощ таинственный Орфей!

В певучей глубине

Ветвей сплетенных и густых теней

Ты славишь лето горлом золотым!

II

11 Глоток вина - и улечу с тобой!

Прохладного вина, в котором вкус

Веселья, солнца, зелени живой

И пылкость юных Провансальских муз!

О кубок в ожерелье пузырьков,

Мерцающий, как южный небосвод!

О Иппокрены огненной струя,

Что обжигает рот!

Один глоток - и мир оставлю я,

Исчезну в темноте между стволов.

III

21 Исчезну, растворюсь в лесной глуши

И позабуду в благодатной мгле

Усталость, скорбь, напрасный жар души

Все, что томит живущих на земле,

Где пожинает смерть посев людской

И даже юным не дает пощады,

Где думать значит взоры омрачать

Свинцовою тоской,

Где красоте - всего лишь миг сиять,

Любви, родившись, гибнуть без отрады.

IV

31 Прочь, прочь отсюда! Я умчусь с тобой

Не колесницей Вакховой влеком

Но на крылах Поэзии самой,

С рассудочностью жалкой незнаком!

Уже мы вместе, рядом! Ночь нежна,

Покорно все владычице Луне,

И звезд лучистые глаза светлы,

И веет вышина

Прохладным блеском, тающим на дне

Тропинок мшистых и зеленой мглы.

V

41 Не вижу я, какие льнут цветы

К моим ногам и по лицу скользят,

Но среди волн душистой темноты

Угадываю каждый аромат

Боярышника, яблони лесной,

Шуршащих папоротников, орляка,

Фиалок, отдохнувших от жары,

И медлящей пока

Инфанты майской, розы молодой,

Жужжащей кельи летней мошкары.

VI

51 Вот здесь впотьмах о смерти я мечтал,

С ней, безмятежной, я хотел заснуть,

И звал, и нежные слова шептал,

Ночным ознобом наполняя грудь.

Ужели не блаженство - умереть,

Без муки ускользнуть из бытия,

Пока над миром льется голос твой...

Ты будешь так же петь

Свой реквием торжественный, а я

Я стану глиною глухонемой.

VII

61 Мне - смерть, тебе - бессмертье суждено!

Не поглотили алчные века

Твой чистый голос, что звучал равно

Для императора и бедняка.

Быть может, та же песня в старину

Мирить умела Руфь с ее тоской,

Привязывая к чуждому жнивью;

Будила тишину

Волшебных окон, над скалой морской,

В забытом, очарованном краю.

VIII

71 Забытом!.. Словно стон колоколов,

Тот звук зовет меня в обратный путь.

Прощай! Фантазия, в конце концов,

Навечно нас не может обмануть.

Прощай, прощай! Печальный твой напев

Уходит за поля... через листву

Опушек дальних... вот и скрылся он,

Холмы перелетев...

Мечтал я? - или грезил наяву?

Проснулся? - или это снова сон?

66 Руфь - в Ветхом завете моавитянка, прабабка царя Давида (Книга Руфь). Овдовев, отправилась вместе со своей свекровью в Вифлеем Иудейский; собирала колосья на поле Вооза - богатого землевладельца, взявшего ее впоследствии себе в жены.

ОДА ГРЕЧЕСКОЙ ВАЗЕ

ODE ON A GRECIAN URN

Написана в мае 1819 г. Впервые опубликована в "Энналз ов зэ файн артс" в январе 1820 г.

49-50 Краса - где правда... что надо знать. - Заключительные строки оды

"Beauty is truth, truth beauty,- that is all

Ye know on earth, and all ye need to know"

имеют огромную критическую литературу и до сих пор являются предметом текстологического спора. В издании 1820 г. в кавычки была заключена лишь предпоследняя строка, однако отсутствие автографа позволяет усомниться в правильности такого написания. По мнению Джона Барнарда, предпочтительнее толкование, согласно которому обе строки в совокупности представляют собой афористическую надпись - "обращение" вазы к че ловечеству.

Русские переводы - В. Кемеровский (1913), О. Чухонцев (1972), И. Лихачев (1973), В. Потапова (1975), Б. Лейтин (1976), А. Парин (1979), Г. Кружков (1981).

Перевод Василия Комаровского:

ОДА К ГРЕЧЕСКОЙ ВАЗЕ

Ты цепенел века, глубоко спящий,

Наперсник молчаливой старины,

Вечно-зеленый миф! А повесть слаще,

Чем рифмы будничные сны!

Каких цветений шорох долетел?

Людей, богов? Я слышу лишь одно:

Холмов Аркадии звучит напев.

То люди или боги? Все равно...

Погони страх? Борьба упругих тел?

Свирель и бубны? Хороводы дев?

11 Напевы слушать сладко; а мечтать

О них милей; но пойте вновь, свирели;

Вам не для слуха одного порхать...

Ах, для души они теперь запели.

О юноша! в венке... И не прейдет