Андрей Шацков - Осенняя женщина (сборник стихотворений)

Сыплет небо черными грачами,

А березы – желтою листвой.

Ты мне снишься долгими ночами

В кружеве дождя над мостовой.

Незабытый облик чист и светел.

Прядь волос упала на висок.

Что ж еще? Сентябрь на целом свете

Догорает, нежен и высок.

На закат несутся птичьи стаи.

Косяки тревожат глубину.

Белы сне?ги, словно горностаи,

Запорошат нашу старину.

А потом над этой стариною

Первопутьем ляжет ломкий лед.

И без слов, с поникшею спиною

Осень, словно женщина, уйдет

В никуда в фате из снежной ряби

С глаз долой, из сновидений прочь.

Что ж еще? Низки и мрачны хляби,

Непроглядна стынущая ночь.

И дожить пытаясь до рассвета,

В изголовье комкая плечо,

Я благодарю тебя и лето.

И тебя и лето… Что ж еще?

Я снова в прошлом,

прошлое болит

Тебе одной завещанною болью,

Той, что зовется вечною любовью

И прорастает меж забвенья плит

Пусть неприметным – скромным

горицветом

Бессмертником, зажженным

звездным светом,

Сорвавшимся с заоблачных орбит.

Я снова в прошлом,

прошлое подчас

Уводит в заповедное былое,

Гнетущее подспудной кабалою,

Таящейся в морщинах возле глаз —

Размытых бесконечными дождями,

Тоскующими вместе с журавлями

О юности, о нежности, о нас.

Я снова с прошлым

в прошлом остаюсь

Навеки у зеркального затона,

Где отразилось небо, как икона,

А на иконе губ твоих искус,

Где до зимы хотелось верить

счастью,

Но полынья сомкнулась волчьей

пастью

И замер мир…

И рухнул неба груз!

Говорят, что жива. Говорят, что здорова.

Говорят, обо мне вспоминаешь с трудом…

И ни отчего крова, ни теплого слова —

Только боль,

да и ту бережешь на пото?м.

Не поженски смела, но поженски

упряма,

Ты не хочешь менять на безделье дела.

Мне дороже, чем ты, только старая мама,

Да и та от волненья за сына сдала.

Все кручинится: сын поседел в одночасье,

Стали скулы острее, а губы сухи.

Я плачу за шальное минувшее счастье,

За шальные грехи, за шальные стихи.

За весенние, летние, зимние звоны —

Соловьев, звездопадов, метельных порош,

За последней любви неземные законы,

За последней разлуки холодную дрожь.

Только будет светиться везде твое имя

И над миром вставать за восходом восход.

Мы не стали одним,

и под нами двоими —

Непохожими,

дрогнул губительный лед

Ледостава,

пришедшего после Покрова

Не по правилам,

именно в этом беда…

Говорят, что жива. Говорят, что здорова.

Говорят, что грустишь обо мне иногда.

Когда листвы осенней олово

На деревах осины мается,

Стою, забросив в небо голову,

И вновь предзимье вспоминается:

И забереги, и закраины,

И мост, висящий коромыслом,

И месяц, звездами огра?ненный,

И растревоженные мысли.

В затонах стыли пароходики

Средь ивняка и краснотала,

А на стене стучали ходики,

Покуда стрелка не устала.

Как сиротливо стало в горнице,

В которую не воротиться.

Но ты была совсем не горлица,

А неухватная жарптица,

Которая меня не ба?ловала,

Чернила жизни узорочье,

То притворялась и обманывала,

То в сны подглядывала ночью.

И я, не в силах с этим справиться,

Завел совсем другие песни

И по окошку стукнул ставницей,

И в след услышал брехи песьи.

И свежевыпавшей порошею,

За горькой ягодой-рябиною

Ушел дорогой скоморошьею,

Надев рубаху снегириную.

В предзимье хлопнувшая дверь,

Среди лесов – аллеи прочисть.

Ну кто бы взялся нам пророчить…

Где я теперь? Где ты теперь?

Промчавший високосный год

Войны, усобицы, болезней

Нам стал с тобой прощальной песней,

Сломав привычки хрупкий лед.

Всю ночь проплакал окоем.

Собаки выли за оврагом.

Я уходил неверным шагом

Под очистительным дождем.

Среди замшелых вечных лип,

Что помнят звания и лица,

Среди которых брел Голицын,

К цилиндру желтый лист прилип.

За мной спешило в никуда,

Купаясь в грязных лужах, лето:

В них свет заката от рассвета

Был отличим не без труда.

Ключом негаданных потерь

Сквозняк аллеи запирая,

Казалась мне предтечей рая