Константин Кедров - Поэтический космос

Выворачиваясь наизнанку своего тела, человек как бы охватывает им весь космос, вмещает его в себя. Внутреннее становится внешним, а внешнее — внутренним. Нутро небом, а небо нутром. При всей необычности такого действа не будем забывать, что оно зиждется на имитации вполне реального природного процесса рождения.

Сложность в том, что меньшая матрешка (человеческое тело) содержит внутри себя большую матрешку — вселенную. Это похоже на спираль, сходящуюся к центру и одновременно разбегающуюся от него. Это уже знакомая нам сфера, где непостижимым образом поверхность оказывается в центре, а центр объемлет поверхность. Такова тангенциально-радиальная спираль Тейяра де Шардена, сфера Паскаля у Борхеса, хрустальный глобус у Л. Толстого. Такова сфера Римана — модель нашей вселенной в общей теории относительности Эйнштейна. Здесь, поднимаясь ввысь, окажешься внизу; опускаясь вниз, окажешься на вершине; погружаясь во тьму, выйдешь к свету; проникая в узкое пространство, окажешься в бесконечности.

В древней космологии выворачивание как смерть-рождение, как воскресение; в современной — квантовый скачок, расширяющаяся и сжимающаяся вселенная. Там роды, здесь взрыв, расширение. Там мать, здесь материя. В древней космологии доминирует живое, оно творит мир. В современной доминирует неживое, которое творит живое.

Так ли безусловна во всем наша правота перед древними? Откроем труды академика В. Вернадского, в частности его книгу «Живое вещество». Вернадский обращает внимание на то, что наука знает множество фактов превращения живого в мертвое и не знает ни одного случая возникновения живого из мертвого. Не являются ли живое и мертвое двумя масками единой материи и не существовали ли они всегда?

Не затрагивая некомпетентным вмешательством вопросы О живой и неорганической материи и о происхождении жизни, скажем только, что Взгляды Вернадского во многом гармонируют с древней космогонией. Итог такой космогонии в известной мере отражен в трудах поздних платоников:

«Притом всякое тело движется или вовне, или вовнутрь. Движущееся вовне не одушевлено, движущееся внутрь — одушевлено. Если бы душа, будучи телом, двигалась вовне, она была неодушевленною, если же душа станет двигаться вовнутрь, то она одушевлена».

Как видим, выворачивание внутрь — человек живой, выворачивание вовне — его космос, пока неодушевленный двойник. Древний человек несет в себе живое и мертвое как два образа единого тела. Если вспомнить, что еще Нильс Бор предлагал распространить принцип дополнительности на понятия «живое» и «неживое», то станет очевидным, что космология древних содержит в себе не только отжившие, но и чрезвычайно близкие современному человеку понятия и проблемы.

Мы подходим к моменту грандиозного перелома в мышлении, который внезапно сблизил современное научное мышление с древним космогонизмом. Этот перелом включает в себя всю сумму знаний современной науки, где особую роль играет картина мира, созданная на основе общей теории относительности и квантовой физики.

Не будем забывать, что есть еще и незримое небо. Рентгеновские излучения, радиоисточники, квазары, пульсары, возможные объекты черных дыр, наконец, нейтринные излучения, мгновенно пронизывающие всю галактику.

Десять известных излучений, исходящих от человека, перекликаются с этим небом. Я думаю, что нити нейтринных излучений сплетаются в пучки вселенского мозга. На уровне излучений человек и вселенная — единое мировое существо.

Все великие писатели чувствовали, что им диктуют звезды:. Лермонтов слышал, как «звезда с звездою говорит». Фет видел в созвездиях тайные письмена, ощущал звездное родство с небом. «Была ему звездная книга ясна, и с ним говорила морская волна», — писал Баратынский. Хлебников в своей «Звездной азбуке» и Есенин в «Ключах Марии» напрямую рассказали об этом.

Поэтическая фантазия — это и есть прямой разговор души с небом. Я понимаю, что кого-то может привести в смятение мысль о том, что тексты Библии и Шекспира уже закодированы в небе, а пророки и поэты здесь переводчики и истолкователи. Разве не об атом в «Пророке» Пушкина?

Александр Блок видел фиолетовые волны (может быть, ультрафиолетовые), заполняющие вселенную. «Поэт — сын гармонии, создающий космос из хаоса», — писал Блок.