Константин Кедров - Поэтический космос

Не следует ли распространить эти исследования на сферу понятий «внутреннее» и «внешнее»?

Возвращаясь к метафорическим впечатлениям Андрея Белого, задумаемся, что произошло с писателем, создавшим мимолетно образ живого и мыслящего существа, для которого нет внутреннего и внешнего. Это существо бесконечно распространено в космос и как бы объемлет себя мирозданием. Разумеется, существуют математические модели такого пространства в современной топологии, есть и физические эквиваленты такой структуры — это вселенная-микрочастица, получившая сразу три наименования: планкион, максимон, фридмон.

Герой Андрея Белого и почувствовал себя такой частицей-вселенной. Он внутри и вовне, в ограниченном и бесконечном объеме мироздания одновременно. Вспомним снова описание сферы Паскаля, данное Борхесом.

«Джордано Бруно заявил, что мир есть бесконечное следствие бесконечной причины и что божество находится близко, «ибо оно внутри нас еще в большей степени, чем мы сами внутри нас». Он искал слова, чтобы изобразить людям Коперниково пространство, и на одной знаменитой странице напечатал: «Мы можем с уверенностью утверждать, что Вселенная — вся центр или что центр Вселенной находится везде, а окружность нигде».

…Идея абсолютного пространства, которое для Бруно было освобождением, стала для Паскаля лабиринтом и бездной. Этот страшился Вселенной и хотел поклоняться Богу, но Бог для него был менее реален, чем устрашающая вселенная. Он сетовал, что небосвод не может говорить, сравнивал нашу жизнь с жизнью потерпевших кораблекрушение на пустынном острове. Он чувствовал непрестанный гнет физического мира, чувствовал головокружение, страх, одиночество и выразил их другими словами: «Природа — это бесконечная сфера, центр которой везде, а окружность нигде«…И колебания рукописи показывают, что Паскаль начал писать: «Устрашающая сфера, центр которой везде, а окружность нигде».

Совсем иначе выглядит эта сфера у Л. Толстого, ибо она заполнена человеком, его духовным бесконечным пространством.

У Андрея Белого это духовное пространство слилось с телесно-физическим.

В свое время К. Э. Циолковский в статье «Животное космоса» создал образ человека-сферы как идеального обитателя космического пространства, о чем подробнее впереди. Светящийся шар, питаемый светом, — это действительно оптимальное решение для жизни во вселенной Ньютона; но во вселенной Эйнштейна, пожалуй, более уместна модель Андрея Белого. Здесь сфера Циолковского как бы вывернута через себя внутрь и наружу, ей даны координаты других измерений. Такие геометрические преобразования возможны в неевклидовой геометрии, что опять возвращает нас к неевклидовой геометрии живого вещества.

А что если интуиция подсказала Белому не фантастический, а вполне реальный прообраз человека космического? Существо, наделенное внутренне-внешним восприятием пространства, никогда не могло бы указать на границы своего тела: ведь любая веха означала бы, что здесь пролегает межа между человеком и космосом. Для героя Андрея Белого такой грани нет. Он объемлет космос изнутри и снаружи, как косточка обнимается с мякотью персика. В метафоре Белого «мякоть» — это весь зодиак, но что мешает включить Сюда весь «внешний» космос?

Учение Вернадского о ноосфере не конкретизирует, какими путями расширяется область разума в мироздании. Вероятно, не последнее место занимает в этом процессе психологическое и художественное обживание некоторых реальностей мироздания. Многие из них напрямую связаны с космологическим выворачиванием, пережитым писателем.

Есть две реальности вселенной, где возможна антропная инверсия (выворачивание), о которой рассказывает Андрей Белый. Это черные дыры и тела, мчащиеся со скоростями, близкими к световой. Если чисто условно поместить туда наблюдателя-человека, он увидел бы ту картину, которая открылась Лизаше в романе «Москва». Теперь продолжим мысленный эксперимент и буквально поэтапно проследим, что открылось бы нашему наблюдателю.

Поскольку моделей подлета к черной дыре несколько, мы воспользуемся обобщенной картиной, данной астрономом И. А. Климишиным в книге «Релятивистская астрономия».

Сначала перед космическим путешественником, летящим с релятивистской скоростью, возникает так называемый «горизонт мировых событий», который он успешно пересечет за ограниченный отрезок времени, например за полчаса, если черная дыра величиной с наше солнце. Однако для наблюдателя, который со стороны следит за путешественником, его подлет к черной дыре будет длиться вечно…