Юрий Визбор - Песни настоящих мужчин

В общем, нам в хорошее все верится,
А еще море нам дано.
Шарик наш потихоньку вертится,
В кубрике крутится кино.
Палуба промокшая качается,
Брызги долетают до кают…
Плаванье когда-нибудь кончается
Там, где нас родные люди ждут.

Такая работа:
Большая вода.
Морские ворота
Проходят суда
Дорогой знакомой,
Дорогой прямой,
Дорогой из дома,
Дорогой домой.

То ли снег принесло с земли,
То ли дождь, не пойму сама.
И зовут меня корабли:
«Кострома», – кричат, – «Кострома»!

Лето мне – что зима для вас,
А зимою – опять зима,
Пляшут волны то твист, то вальс,
«Кострома», – стучат, – «Кострома»!

И немало жестоких ран
Оставляют на мне шторма,
Что ни рейс – на обшивке шрам.
«Кострома», держись, «Кострома»!

Но и в центре полярных вьюг,
Где, казалось, сойдешь с ума,
Я на север шла и на юг, —
«Кострома», вперед, «Кострома»!

Оставляю я след вдали,
Рыбой тяжки мои трюма,
И антенны зовут с земли:
«Кострома» моя, «Кострома»!

Привезу я ваших ребят
И два дня отдохну сама,
И товарищи мне трубят:
«Кострома» пришла, «Кострома»!

А мама пишет письма:
«До скорого, пока!»
Я для нее не мичман,
А просто – в моряках.
Под городом под Вологдой
Все думает она:
«Раз Северный – так холодно,
Раз флот – то по волнам».

А где-то идут корабли,
Сигнальщик натянет капот.
И пять океанов земли
Качают Северный флот.

Но разве ей ответишь,
Какие тут дела?
Приказ уйти на месяц
Подлодка приняла.
Нагни пониже голову —
Воды идет стена.
Раз Северный – так холодно,
Раз флот – то по волнам.

И нет побережий вдали,
Лишь гидролокатор поет.
И пять океанов земли
Качают Северный флот.

Ты, мама, не печалься —
Под штормом, подо льдом,
Усталые отчасти
Мы в порт родной придем.
Простеганная солоно
Судьба досталась нам.
Раз Северный – так холодно,
Раз флот – то по волнам.

А где-то идут корабли,
Сигнальщик натянет капот.
И пять океанов земли
Качают Северный флот.

Да обойдут тебя лавины
В непредугаданный твой час!
Снега со льдом наполовину
Лежат, как будто про запас,
По чью-то душу, чью-то душу…
Но, я клянусь, не по твою!
Тебя и горе не задушит,
Тебя и годы не убьют.

Ты напиши мне, напиши мне,
Не поленись и напиши:
Какие новые вершины
Тебе видны среди вершин,
И что поделывают зори,
Твой синий путь переходя,
И как Домбай стоит в дозоре,
Подставив грудь косым дождям.

А мне все чудится ночами
От твоего тепло плеча.
Вот, четырьмя крестясь лучами,
Горит в ночи твоя свеча.
Дожди пролистывают даты,
Но видно мне и сквозь дожди —
Стоишь ты, грузный, бородатый,
И говоришь: «Не осуди!»

Ах, пустяки, – какое дело!
И осужу – не осужу.
Мне лишь бы знать, что снегом белым
Еще покрыта Софруджу.
Мне лишь бы знать, что смерть не скоро
И что прожитого не жаль,
Что есть еще на свете горы,
Куда так просто убежать.

О, как стартует горнолыжник!
Он весь в стремительном броске,
И дни непрожитые жизни
Висят, висят на волоске,
И снега жесткая фанера
Среди мелькающих опор…
Он разбивает атмосферу —
Непостижимый метеор.

Лети, но помни, крепко помни,
Что все дается только раз:
И снега пламенные комья,
И эта страшная гора.
Но мир не виден и не слышен:
Минуя тысячу смертей,
Ты жизнь свою несешь на лыжах,
На черных пиках скоростей.

Зачем ты эту взял орбиту?
К чему отчаянный твой бег?
Ты сам себя ведешь на битву,
И оттого ты – человек.
Несчастий белые кинжалы,
Как плащ, трепещут за спиной…
Ведь жизнь – такой же спуск, пожалуй,
И, к сожаленью, скоростной.

Вот это для мужчин —
Рюкзак и ледоруб,
И нет таких причин,
Чтоб не вступать в игру.
А есть такой закон —
Движение вперед,
И кто с ним не знаком,
Навряд ли нас поймет.

Прощайте вы, прощайте,
Писать не обещайте,
Но обещайте помнить
И не гасить костры.
До после восхожденья,
До будущей горы!