Аркадий Кулешов - Знамя бригады

Тихо вышел патрульный из жита.
— Минский будешь? — спросил деловито.
— Да, из Минска, признаться.
— Призываться идешь?
— Призываться.
— Почему ты, приятель,
В минском военкомате
Не призвался?
— Его разбомбили…—
Меня пропустили.
Здесь повсюду окопы видны.
Блиндажи — по четыре наката.
Тороплюсь я…
А вот и они —
Местечковые хаты.
Тишина по дворам,
Настежь окна.
Крест-накрест заклеены стекла.
Смотрят жители: дескать, и нам
Не пора ли
В далекие дали?..
И людей, что идут по дороге,
Провожают глазами в тревоге.

Хата. Хата.
Еще. одна хата.
Вот и вывеска военкомата…
— Как фамилия?
— Рыбка.
— А звать как?
— Алесем.
— Год рождения? — шибко
Записывал писарь.
— Профессия?..

Стал я сразу степенным,
Иным от подошв до пилотки —
Человеком военным,—
Былой не узнаешь походки.
А из штатских пожитков своих
Взял я самую малость:
Взял, во-первых, часы, сапоги, во-вторых,
Ну, и ложка со мною осталась.
Ложка будет нужна на войне
Для борща и для каши,
Сапоги ж пригодятся вдвойне —
И в бою, и на марше.
А часы? Про часы говорят,
Что счастливцы о них забывают,
Что они на часы не глядят,
Что и так хорошо им бывает.
Я ж затем их забрал,
Что другое мне встретится, знаю,—
Я счастливцем таким не бывал,
Да и быть не желаю.
Не желаю я доли такой
В эти дни, когда горе
Разлилося кровавой рекой,
Разлилося от моря до моря.
Я с часами отправлюсь в поход
Через топи и гати,
И отмечу я — время придет!
Час победы на их циферблате!

Где-то слышится грохот орудий.
Где-то начался бой,
Мы идем.
Вызывает Зарудный —
Комиссар полковой.
В этот день комиссар поручил
Мне бригадное знамя,
Чтобы с честью его я хранил,
В битвах страха не зная.

Нам к востоку закрыты дороги,
И нету подмоги,
Путь на юг и на север отрезан
Огнем и железом.
Мы на месте на прежнем стоим,
И одно есть решенье:
Иль с боями пробиться к своим,
Или с честью погибнуть в сраженье.
Мы решили шоссе оседлать
И засели в местечке.
Я хотел бы, но как описать
Бой за взгорок, за речку?
Не опишешь, как, сталью изрыта,
Земля грохотала;
Как по семь «мессершмиттов»
На каждую ель налетало:
Как редели ряды —
Наши роты, полки и отряды,
Как не стало начштаба,
Потом командира бригады;
Как склонили мы знамя
Над ними в тот час многотрудный
И как принял команду над нами
Товарищ Зарудный.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Не опишешь, не выскажешь — слов
Мне для этого мало,—
Как патронов у наших бойцов,
Как снарядов не стало.
Может быть, бесполезно писать
Мне в такое мгновенье?
Срок настал…

Надо знамя спасать,
Не оставлю его на глумленье!

С древка знамя срываю,
На улицу выбегаю,
Тихо стало на улице,
Тихо.
Что за лихо?
Пулеметчик убитый лежит
За своим пулеметом,
Словно смотрит и слушает: кто там,
Гремя сапогами, бежит?
Я к нему подбегаю,—
Он честно стоял до конца.
Пулеметная лента — пустая,
Другой не нашлось у бойца.
— Знамя вынес?.. Храни…—
Мне глаза его говорили.—
Честь погибших не урони,
Мы в боях ее заслужили…—
Я бегу. Вот и пушка за садом —
Искорежена вражьим снарядом,
А рядом
Танк немецкий — пылает машина!
Как видно,
Был меткий удар.
Возле пушки лежит недвижимо
Полковой комиссар.
Я хватаю его за плечи,
Тормошу я его рукою…
От него недалече
Наводчик засыпан землею.
Я к тому. Окликаю.
Наводчик встает запыленный
И, глаза протирая:
— Ты кто? — говорит удивленно.
— Свой, не видишь?.. — Вдвоем
Легче будет идти и верней.

Мы идем,
Комиссара несем
На шинели моей.
Мы идем, в конопле незаметны,
Бежит за минутой минута…
Мне навеки запомнится это
Суровое утро
И холодная стежка моя.
Останавливаемся у ручья,
Он течет через поле в густом лозняке,
По краям его встали березы.
Что нам делать? Гляжу я в тоске
На дороги, войска и обозы:
Немцы всюду, везде,
Нет нам выхода боле,
Поле вряд ли поможет в беде,
Потому что запахано поле…
Что ж, ручей, выручай,
Уведи нас далёко-далёко
И кустами плотней закрывай
От немецкого ока!
Мы несем комиссара, и ты
Сделай так, чтоб он выжил,
Чтобы чаще стояли кусты,
Чтоб росли они гуще и выше.
Помоги нам его донести,
Поспособствуй, где можно;
Встретишь вражеский пост на пути —
Обогни осторожно.
Знамя нашей бригады с собой
Я несу. Знамя чести и славы.
Доведи ж нас до леса, укрой
От беды, от расправы.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Точит камешки, роет пески
Неумолчно ручей беззаботный.
Тихо хлопают сапоги
По воде по холодной.