Николай Гумилев: Том 1. Стихотворения

Милостивые Государыни и Милостивые
Государи!
Я объявляю первый тост
За представительницу дам!
На отсеченье руку дам,
Что выбор прост.
То…

Хорошо он говорит!

Позвольте положить?

Спасибо.

То… только голос мой дрожит…

А говорили, будет рыба.

Она пленительнее всех,
Так важен взгляд, так звонок смех…

Не я ли?

Едва ли.

Она прекрасна! Перед ней
И роза кажется проста,
Она поет, как соловей
В тени лаврового куста.
Она глядит, и суждено
Сердцам дрожать, дрожать и ждать,
Она, как сладкое вино,
Дарует людям благодать.

Да кто ж она? Не мучьте доле!

Мой первый тост: здоровье Оли!
Ура!

Ура! Ура! Ура!

Однако, к ней судьба добра.

А вы другого ждали?

Как вы сказали?

Гип-гип ура! Почтить красу
Я пьяных вишен привезу,
Над роком одержав победу,
В Слепнево сам приеду.

Милостивые Государыни и Милостивые Государи!
Почтив как должно дам прекрасных,
Я предлагаю тост за гласных,
Чтоб от Слепнева до Дубровки
И из Борискова в Слепнево
Дороги всюду были ловки,
Как мною сказанное слово.
Чтоб было хорошо на свете
И пешему, и верховому,
И всем сидящим в трундулете!
Ей, Карл, вина!

Милый мальчик, томный, томный,
Помни — Хлои больше нет.
Хлоя сделалась нескромной,
Ею славится балет.

Пляшет нимфой, пляшет Айшей
И грассирует «За y est».
Будь смелей и подражай же
Кавалеру де Грие.

Пей вино, простись с тоскою,
И заманчиво-легко
Ты добудешь — прежде Хлою,
А теперь Манон Леско.

Фидлер, мой первый учитель
Угроза моих юных дней,
Дивно мне! Вы ли хотите
Лестных от жертвы речей?
Если теперь я поэт, что мне в том,
Разве он мне не знаком,
Ужас пред вашим судом?!.

На Дуксе ли, на Бенце ль я, —
Верхом на какаду,
На вечер в доме Вен<���т>целя
Всегда я попаду.

Мы с тобой повсюду рыскали,
Скукой медленной озлоблены
То проворны, то неловки,
Мы бывали и в Б<���о>рискове,
Мы бывали и в Подобине,
Мы бывали и в Дубровке.
Вот как мы сдержали слово
Ехать на лето в Слепнево.

Корней Иванович Чуковский, вот,
П опал я к босоногим дикаря м,
Ко рмлю собой их я и повар с ам —
Увы, наверно выйдет стих у род.
Корн ей, меня срамите Вы. Иона
Верне йнашел приют, средь рыбь ялона!
А я, увы, к Чуковскому попав,
Добыча я Чуковского забав.
Ведь кит, усл ожнивши пищеваренье,
Желудо кк т воему не приравнял,
И, верн о, им совсем не управлял,
Но ты вели к: какое несваренье
Тебя сомнет?! Иона будет труп,
Но, кажется, попал тебе, Чуковски й,
Н азуб, на твой огромный, страшный зуб,
Я— не Иона — я же не таковский.

Какое счастье в Ваш альбом
Вписать случайные стихи.
Но ах! Узнать о ком, о чем, —
Мешают мне мои грехи.

На вечере Верхарена
Со мной произошла перемена,
И, забыв мой ужас детский (перед Вами),
Я решил учиться по-немецки.

Федор Федорович, я Вам
Фейных сказок не создам:
Фею ресторанный гам
Испугает — слово дам.
Да и лучше рюмок звон,
Лучше Браун, что внесен,
Есть он, все иное вон,
Разве не декан мой он?!