Михаил Херасков - Собрание сочинений

Сумбека гдѣ себя Царицей почитала,
Сумбека въ царствѣ томъ невольницею стала;
Рабы противъ ея свободы возстаютъ,
И сердца раздѣлить съ Османомъ не даютъ.
365 Томленна совѣстью, въ печали углубленна,
Любезный зракъ нося въ груди Царица плѣнна,
Вѣщаетъ къ подданнымъ, смущаясь и стеня:
Вы въ жертву лютостямъ приносите меня!
Такъ вы Царя сего, котораго любили,
370 Неблагодарные! въ лицѣ моемъ забыли;
Но быть моихъ рабовъ рабою не хощу,
И прежде землю я и небо возмущу,
Подамъ лунѣ самой и солнцу я уставы,
Чѣмъ вы похитите и власть мою и правы.
375 Въ лицѣ съ ея стыдомъ изображался гнѣвъ.

Таковъ является свирѣпъ и грозенъ левъ,
Когда отрѣзавъ путь ему къ лѣсамъ и къ полю,
Безстрашные ловцы влекутъ его въ неволю.
Въ народѣ возстаетъ необычайный шумъ;
380 Сумбекинъ движимъ былъ какъ будто море умъ;
Любовь огни свои въ Сумбекѣ разжигаетъ,
Тяжелу цѣпь она на гордость налагаетъ;
Предтечу слабости стонъ тяжкiй извлекла.
Сумбека страстiю смягченная рекла:
385 Увы! мнѣ дорого отечество любезно,
Царя назначить вамъ и мнѣ и вамъ полезно;
Но паче утвердить согласiе мое,
Потребна склонность мнѣ и время на сiе:…
Позвольте мнѣ моей послѣдней волей льститься!
390 При сихъ словахъ токъ слезъ изъ глазъ ея катится.
Вѣщала, и народъ къ послушности склонить,
Хотѣла не любовь, но время отмѣнить.

Но вдругъ нечтущаго ни правилъ ни законовъ,
Гремящiй голосъ былъ услышанъ Асталоновъ,
395 Сумбеки хитростью, вѣщалъ, ожесточенъ,
Я долго не привыкъ быть въ стѣны заключенъ;
Доколь рога луны въ кругъ полный не сомкнутся,
Стопы мои бреговъ Казанскихъ не коснутся;
Но я клянусь мечемъ, и клятву сдѣлавъ льщусь,
400 Что презрѣннымъ отсель тогда не возвращусь;
А естьли кто иной твою получитъ руку,
Погибнетъ! палицу я ставлю вамъ въ поруку.

И палицу сiю взложивъ на рамена,

Онъ съ шумомъ уходилъ, какъ бурная волна.
405 Какъ съ корнемъ древеса, верхи съ домовъ срывая,
Надъ градомъ туча вдругъ восходитъ громовая,
Куда свирѣпый вихрь подняться ей претитъ,
Уставя грудь Борей на градъ ее стремитъ;
Подобно Асталонъ при новомъ приближеньѣ,
410 Наполнилъ ужасомъ Казанцовъ вображенье,
Къ паденью чаютъ зрѣть склоняющiйся градъ,
Коль въ бракъ не вступитъ онъ, пришедъ въ Казань назадъ.

Сумбека, изтребить печали удрученье,
Прiемлетъ на себя о бракѣ попеченье;
415 Вы знаете, она Казанцамъ говоритъ,
Что сердца моего боязнь не покоритъ;
Угрозамъ гордаго пришельца я не внемлю;
Коль нужно, возмущу и небо я и землю!
Мнѣ сила полная надъ тартаромъ дана,
420 Не устрашитъ меня Россiйская война.
О! естьли адъ меня Казанцы не обманетъ,
Земля дрожать начнетъ, и громъ предъ нами грянетъ;
За слезы я мои, за ваши отомщу,
Спокойтесь! вамъ Царя достойнаго сыщу.
425 Но страхъ съ полночныхъ странъ, угрозы Асталона,
Сумбекины слова, ея престолъ, корона,
Ввергаютъ въ бурныя сумнѣнiя народъ;
Народъ колеблется, какъ вѣтромъ токи водъ.

Въ любовныхъ помыслахъ, какъ въ тмѣ ночной сокрыта,
430 Сумбека свой народъ послала предъ Сеита;
Моля, да будетъ онъ покровомъ въ бѣдствахъ имъ.
Отправила его съ прошеньемъ рабскимъ въ Крымъ.

Царица между тѣмъ въ зелену рощу входитъ,
На миртовы древа печальный взоръ возводитъ;
435 Цитериныхъ она встрѣчая тамо птицъ,
Лобзающихся зритъ на вѣтвяхъ голубицъ;
Тамъ нѣжныхъ горлицъ зритъ во вѣки неразлучныхъ,
Взаимнымъ пламенемъ любви благополучныхъ;
Румяностью зарѣ подобные цвѣты,
440 Какъ стѣны видимы тамъ розовы кусты;
Все тамо нѣжится, вздыхаетъ, таетъ, любитъ,
Тоску Сумбекину то зрѣлище сугубитъ;
Казалось межъ древесъ играя съ мракомъ свѣтъ,
Къ любовнымъ нѣжностямъ входящаго зоветъ;
445 Но будто рокъ ея Сумбекѣ возвѣстили;
Сокрылись прелести, которы взорамъ льстили;
Вздыхаетъ и сдержать она не можетъ слезъ.
Увидѣла она Османа межъ древесъ,
Имѣлъ въ рукахъ своихъ Османъ златую лиру,
450 И тихимъ голосомъ произносилъ Эмиру.
Любовной пѣсни слогъ и нѣжной лиры звонъ,
Извлекъ у страждущей Сумбеки тяжкiй стонъ;
Пронзая вѣтви стонъ, листы привелъ въ движенье,
И сладкое смутилъ въ Османѣ вображенье;
455 Сумбеку нѣжности къ невѣрному влекли;
Но видитъ слезный взоръ и смутный видъ вдали,
Который предвѣщалъ Царицѣ участь слезну?
Уже изъ града скрылъ Османъ свою любезну.
Еще въ незнающей погибели такой,
460 Надеждой подкрѣпленъ Сумбекинъ былъ покой.
Она въ очахъ его любви искавъ, вѣщаетъ:
Сумбека нѣжная вины твои прощаетъ,
Забвенью предаю потоки слезъ моихъ,
Которыя лились отъ строгостей твоихъ;
465 Пускай надеждою пустою обольщенны,
Мной будутъ всѣ Цари Ордынскiе прельщенны;
Единаго тебя съ горячностью любя,
И сердце и престолъ имѣю для тебя;
Намѣренью препятствъ ни малыхъ не встрѣчаемъ;
470 Пойдемъ передъ олтарь, и нѣжность увѣнчаемъ!
Какъ будто устрашенъ упадшимъ камнемъ съ горъ,
Безсовѣстный Османъ потупилъ смутный взоръ,
Въ которомъ темнота казалась мрачной ночи;
Достойныль прелести такiя видѣть очи!
475 Мучительный въ его груди спирался стонъ;
Но глазъ не возводя, сказалъ Царицѣ онъ:
Я жизнь могу вкушать прiятну безъ короны,
Безъ той всегдашнiя спокойствiю препоны;
Изъ подданныхъ меня ты хочешь возвести
480 На тронъ, основанный на мятежахъ и льсти;
За щедрости твои уже народъ твой злится,
Что будетъ, коль престолъ со мною раздѣлится?
Моей судьбинѣ злой подвергну и тебя;
Гони меня отсель, но ахъ! спасай себя!
485 Когда сiи слова изъ устъ его летѣли,
Вдругъ миртовы древа по рощѣ зашумѣли;
Пужливы горлицы скрывались по кустамъ,
И крыльями онѣ затрепетали тамъ.
Не Прогнина сестра то ястреба пужалась,
490 Не туча съ градомъ то и съ громомъ приближалась,
Страшнѣе молнiи къ Сумбекѣ вѣсть неслась,
И стужа у нее по сердцу пролилась.