Леонид Трефолев - Собрание сочинений

Это одно из безлюднейших мест.
Но погодите, не плачьте пока:
Я замечаю вдали седока.
Вот и добыча пришла наконец!
С ярмарки едет богатый купец,
Вы догоните его на скаку,
Да и задайте капут старику!
Пожил, помучил крещеный народ.
Что же стоите? Бегите вперед!" —

5

"Братец любезный, Мороз Синий-Нос,
Это исполнить весьма мудрено-с.
Старый купчина отлично одет;
В шубу медвежью мне доступу нет.
Как подступиться к мехам дорогим?
Лучше потешусь сейчас над другим.
Едет на кляче мужик по дрова…
Эх, бесшабашная дурь-голова,
Ветхая шапка… овчиный тулуп…
Братец, признайтесь, мой выбор не глуп"? —
"Ладно, посмотрим. Да, чур, не пенять!
Живо, проворней, пора догонять!"

6

Ночью в лесу два мороза сошлись;
Крепко, любовно они обнялись.
Старший не охает: весел и смел;
Младший избитую рожу имел.
"Что с вами, братец, Мороз Красный-Нос?" —
"Ах, я желаю вам сделать донос!" —
"Жалобу-просьбу я выслушать рад,
Хоть и пора бы ложиться нам, брат.
Сон так и клонит к холодной земле;
Полночь пробили в соседнем селе;
В небе спокойно гуляет луна,
Так же, как вы, и грустна и бледна". —

7

"Братец, мне больно: везде синяки,
Страшные знаки мужицкой руки.
Как еще только дышать я могу,
В лапы попавшись лихому врагу!
Я невидимкой к нему подбежал.
Вижу: разбойник, как лист, задрожал,
Морщится, ежится, дует в кулак,
Крепко ругается, так вот и так:
"Стужа проклятая, дьявол-мороз!"
Я хохотал втихомолку до слез,
Ловко к нему под шубенку залез,
Начал знобить — и приехали в лес.

8

Лес был огромный. Зеяеной стеной
Он, понахмурясь, стоял предо мной.
Сосны и ели шумели кругом,
Чуя смертельную битву с врагом.
Вот он вскочил и, схвативши топор,
Ель молодую ударил в упор.
Брызнули щепки… Работа кипит…
Вздрогнуло деревцо, гнется, скрипит,
Просит защиты у старых подруг —
Елок столетних — и падает вдруг
Перед убийцей… А он, удалой,
Шапку отбросил, шубенку — долой!

9

Вижу: согрелся злодей-мужичок,
Будто приехал не в лес — в кабачок,
Будто он выпил стаканчик винца:
Крупные капли струятся с лица…
Мне под рубашкою стало невмочь,
Вздумал я горю лихому помочь,
В шубу забрался с великим трудом —
Шуба покрылась и снегом и льдом;
Стала она, как железо, тверда…
Тут приключилась другая беда:
Этот злодей, подскочивши ко мне,
Ловко обухом хватил по спине.

10

Спереди, сзади, больней палача,
Долго по шубе возил он сплеча,
Словно овес на гумне молотил, —
Сотенки две фонарей засветил.
Сколько при этом я слышал угроз:
"Вот тебе, вот тебе, дьявол-мороз!
Как же тебя, лиходея, не бить?
Вздумал шубенку мою зазнобить,
Вздумал шутить надо мной, сатана?
Вот тебе, вот тебе, вот тебе, на!" —
Мягкою стала овчина опять,
И со стыдом я отправился вспять".

11

С треском Мороз Синий-Нос хохотал,
Крепко себя за бока он хватал.
"Господа бога в поруки беру,
Моченьки нету, со смеху умру!
Глупый, забыл ты, что русский мужик
С детских пеленок к морозам привык.
Смолоду тело свое закалил,
Много на барщине поту пролил,
Надо почтенье отдать мужику:
Все перенес он на долгом веку,
Силы великие в нем не умрут.
Греет его — благодетельный труд!"

Бранное поле я вижу.
В поле пустынном, нагом
Братьев ищу, пораженных
Насмерть жестоким врагом.

Гневом душа загорелась,
Кровь закипела во мне.
Меч обнаживши, скачу я,
Вслед за врагом, на коне.

Что-то вдали раздается —
Гром иль бряцанье мечей…
Все мне равно, лишь догнать бы
Диких моих палачей!

Сивко мой гриву вскосматил,
Весь он в кровавом поту…
Как бы желал я за братьев
Жизнь потерять на лету!

Милые братья, их было
Шесть, молодец к молодцу;
Каждый погиб за свободу
Честно, прилично бойцу.

Пусть и седьмой погибает,
Жизнь отдавая свою!
Дай же, судьба, мне отраду
Пасть за свободу в бою!

Догорала румяная зорька,
С нею вместе и жизнь догорала.
Ты одна, улыбался горько,
На больничном одре умирала.
Скоро ляжешь ты в саване белом,
Усмехаясь улыбкою кроткой.
Фельдшера написали уж мелом
По-латыни: "Страдает чахоткой".