Виктор Гюго - Том 12. Стихотворения

Тираны горды. Что ж: волна возносит пену.
Но говорит господь: «Кольцо им в ноздри вдену,
Возьму их под уздцы
И поведу их всех, покорных иль строптивых,
Со всеми слугами и девками схватив их,
В тот мрак, где мертвецы!»

Бог говорит… И вот гранит из пьедестала
Под ними рушится; вот никого не стало
С их властью и мошной!
Скажи нам, ураган, стучащий в наши двери,
Куда ты их умчал? В какой они пещере,
В какой дыре ночной?

5

Друзья, друзья, друзья! Все это — неизбежно;
Рок! Что прилив принес, то с отмели прибрежной
Отлив назад умчит.
Пройдут ужасные — хоть нет им счета — годы,
И крикнут в прежний мрак счастливые народы:
«Все кончено: ты — смыт!»

И не для Франции одной заблещут зори!
Свободу обретя, где лишь былому горе,
Сольется в общий хор
Все человечество. С цветочною гирляндой
Оно хозяином войдет в свой дом, что бандой
Был занят с давних пор.

Тираны промелькнут подобно метеорам.
И — точно две зари взнесла бы над простором
Ночная синева —
Над нашей бездною, где мрак и ренегатство,
Сольются два луча: всечеловечье братство
С отцовством божества!

Так я вещаю вам, твердя и повторяя.
Смолкает ли в рожке фанфара боевая?
Они вернутся вновь —
Свобода, мир и свет! Исчезнут раб и нищий!
И с неба низойдет на наше пепелище
С улыбкою любовь!

Прогресса кедр святой, — мечта со дней потопа, —
Ветвями осенит Америку с Европой,
Сметя былое прочь;
И, оставляя свет сквозить в ветвях омшелых,
Полна спокойных звезд, полна голубок белых,
Сойдет однажды ночь.

Тогда не будет нас; в изгнании бесплодном,
Быть может, встретим смерть. Но Человек свободным
Жить будет, полный сил.
И мы, под кедром тем, что льнет к лазури горней,
На миг пробудимся — ему целуя корни
В глуби своих могил!

Я беспощадные уже закрыл страницы,
Когда над тронами, которых он не спас,
Взвилась война, и я, мечтатель, в тот же час
Ее ревущий зев увидел сквозь зарницы.

Гляжу: озноб уже бандита начал бить;
Слепят ему глаза внезапных молний стрелы;
Дрожит он в ужасе, представя Дарданеллы, —
О, трус! А завтра, может быть,

Благодаря бойцам, чьи были славны деды,
На этот низкий лоб, на этот хищный нос, —
Как иногда орел приосенит навоз, —
Уронит тень свою крыло слепой победы!

Да, хоть и страх берет, но суд господень прав:
Ты должен драться, вор! Не избежать сраженья!
Ты, вскинув голову, летел на преступленье;
Ползи же к славе, хвост поджав!

«Как! Даже съежившись побитою собакой?
Как! Даже к милости взывая сквозь тоску
И сапоги лижа донскому казаку,
Нельзя мне избежать Маренго?» Нет, рубака,

Нет, в кожу цезаря облекшийся Картуш!
На бой, поддельный лев: обязывает грива!
Вот Эльстер, Эч и Рейн; а вот и край обрыва,
И колесница вот к тому ж!

Война — всему конец. Мы здесь на грани века,
Народы! Я всхожу на башню; там слышней
Звон, возвещающий уход ночных теней,
Последний час владык и первый — человека!

Свобода, родина, законы и прогресс,
Казалось — мертвые, кого мы тщетно звали,
Возносят вновь из туч, скрывавших день и дали,
Свои вершины в блеск небес!

Вновь революция вздымает вал!.. Исчезни,
Исчезни, старый мир: таков закон! Долой!
Встал с огненным мечом архангел за тобой
И, в бой благословив, подталкивает к бездне!

Сейчас, когда сам бог, быть может, беден властью,
Кто предречет,
Направит колесо к невзгоде или к счастью
Свой оборот?

И что затаено в твоей руке бесстрастной,
Незримый рок?
Позорный мрак и ночь, или звездой прекрасной
Сверкнет восток?

В туманном будущем смесились два удела —
Добро и зло.
Придет ли Аустерлиц? Империя созрела
Для Ватерло.

Я возвращусь к тебе, о мой Париж, в ограду
Священных стен.
Мой дар изгнанника, души моей лампаду,
Прими взамен.

И так как в этот час тебе нужны все руки
На всякий труд,
Пока грозит нам тигр снаружи, а гадюки
Грозят вот тут;

И так как то, к чему стремились наши деды,
Наш век попрал;
И так как смерть равна для всех, а для победы
Никто не мал;